На черно-белом снимке Виктория Рогова улыбалась своейзнаменитой загадочной улыбкой. Сергей Елагин устремил насмешливый взглядкуда-то вдаль, держал ребенка неловко, на вытянутых руках, как бы отстраняя отсебя. Крошечная Вероника смотрела прямо в объектив. Многие потом говорили,разглядывая фотографию в журнале, что таких огромных, таких печальных глазвовсе не бывает у младенцев.

Семейный портрет вышел действительно трогательным. Позжежурнальный фотограф даже отправил снимок на фотоконкурс и получил третье место.

Оттого, что держали ее неудобно, неловко, Ника заплакала.

– Все? – спросил поэт-киносценарист. – Я могу ее положить?

– Да, конечно, – ответили ему.

Он отдал ребенка Виктории, она положила маленькую Нику вкроватку. Ника заплакала еще жалобней Виктория сказала ей: «Ш-ш!» Все ушли накухню пить чай, сухое вино и до рассвета говорить о кино, о поэзии.

Когда девочка плакала слишком громко, Сергей вскакивал,хватался за голову и кричал:

– Сделай что-нибудь, чтобы она не орала! Невозможноработать!

– Что я могу? Ну что я могу? У самой в ушах звенит! –кричала в ответ Виктория, ожесточенно хлопала дверцей холодильника, гремелаложкой в кастрюле, размешивая комкастую молочную смесь, относила теплую бутылкув комнату и совала Нике в рот резиновую соску. Ника жадно пила искусственноемолоко и засыпала.

Шел шестьдесят первый год. Елагин был одним из живыхсимволов того странного, короткого периода, который принято называть оттепелью.Каждая подборка его стихотворений становилась событием. Фильмы, снятые по егосценариям, имели колоссальный успех.

Елагин писал мало. Но разве важно количество написанного,если речь идет о гении? В том, что Сергей Елагин – гений, никто не сомневался.У него были все повадки гения – сложный характер, рассеянность,непредсказуемость, приступы тяжелой хандры, творческие кризисы, искания,метания, беспорядочные связи, ночные попойки на славных московских кухнях рядомс именем Сергея Елагина всегда звучало красивое и загадочное словосочетание«трагедия художника». Сергей Александрович трагически женился на хорошенькой,талантливой актрисе Виктории Роговой, которая была, конечно, ему не парой.Говорили, что она для него слишком примитивна.

Сергей Александрович получил двухкомнатную квартиру от Союзакинематографистов, причем не в панельной «хрущобе» где-нибудь в Черемушках, а вдобротном доме послевоенной постройки, в самом центре Москвы. Но и в этом былотчетливо виден мрачный трагический отблеск. Гения заедал быт. Разве делохудожника клеить обои, вешать книжные полки и покупать кухонный гарнитур?

Сергея Александровича печатали в самых модных журналах тоговремени, в «Юности» и в «Новом мире». Стоило ему черкнуть пару четверостиший, иони моментально появлялись на журнальных страницах. Это тоже было по-своемутрагично, ибо настоящий гений должен оставаться непризнанным и гонимым.

Душа гения металась, и вместе с ней металось по чужим койкамкрепкое, жадное тело. Совсем не оставалось времени и сил на творчество.Начинался очередной роман, и это мешало работать. Кончался роман, и это мешаловдвойне. Примитивная Виктория его не понимала и билась в ревнивой истерике. Нукак же можно творить в таких условиях?

Один только вид ее кукольного личика, звук ее высокого, чутьнадтреснутого голоса мешал Елагину сосредоточиться.

Виктория довольно часто уезжала на съемки. Сергей оставалсяодин и так хотел есть, что не мог написать ни строчки. Приходила какая-нибудьмолодая хорошенькая поклонница, приносила и готовила еду. Он наедался, егоклонило в сон, и капризное вдохновение улетало прочь.

Рождение ребенка оказалось для обоих досаднымнедоразумением. Нику никто не ждал. У Виктории сорвались съемки. Слишком поздноузнала она о своей беременности. На главную роль взяли другую актрису Сергейбыл занят трагедией своей мятущейся души. Какой ребенок? Зачем? Почему?

Имелись, конечно, бабушки и дедушки. Но они были людьмимолодыми, энергичными и уходить на пенсию, чтобы возиться с маленькой Никой, несобирались. К тому же отношения между родственниками сложились невозможные.Никто ни с кем не разговаривал годами, все захлебывались взаимными претензиями.Творческие метания Сергея Елагина были жерновами, которые перемалывали в пыльвсе, в том числе и родственные связи.

В год Нику отдали в ясли, на пятидневку. Потом в детскийсад, тоже на пятидневку. На все лето отправляли на дачу с детским садом.

– Все на правый бок! Руки под щеку! Ника Елагина могла спатьтолько на животе.

– Елагина! Ляжь на правый бок!

– Не ляжь, а ляг, – бормотала Ника в подушку.

– Ах ты, сопля зеленая! Ляжь как положено, тебе говорят!

Ника забивалась с головой под одеяло. Одеяло сдергивали.Нику ставили в угол. Чтобы знала, как со старшими разговаривать. А то ишь,умная нашлась! Уставится своими глазищами и смотрит. Не ребенок, а наказание.

– Всем построиться парами! Не отставать! Ника Елагина немогла шагать в строю. Она отставала или забегала вперед. Ей не нравилосьдержаться за потную ладошку товарища.

– Елагина! Встань в строй! Что тебе, особое приглашение?

Ей не надо было особого приглашения. Ей хотелось толькоодного: чтобы не кричали и оставили в покое.

– Хором, все вместе поем песню! Дружно, три-че-уре, запевай!Елагина, почему ты не поешь? Она не могла петь хором. Не могла – и все.

– На горшок и спать! Все сели на горшки! Елагина!..

У нее не получалось по команде, вместе со всеми.

Потом, в тихий час, вылезала в окошко. Если ловили – ставилив угол до полдника. Чтобы знала. А то ишь, умная!

Однажды она потихоньку пролезла сквозь дырку в заборе. Ейпоказалось, что где-то там, в ячменном поле, между высокими колосьями,мелькнула светлая голова ее мамы. Она бросилась бежать босиком по влажнойколючей земле, продираясь сквозь гигантские колосья, как сквозь джунгли. Онабежала, ничего не видя перед собой, кроме прекрасного улыбающегося лица, самоголюбимого на свете. Ну конечно, мама приехала, чтобы забрать Нику домой, вМоскву.

– Ты что, девочка? – удивленно отстраняясь от незнакомогочетырехлетнего ребенка, спросила чужая светловолосая женщина, которая шла потропинке через поле по каким-то своим делам и вовсе не была похожа назнаменитую актрису Викторию Рогову.

Виктория в это время снималась у известного кинорежиссера вфильме, который до сих пор довольно часто показывают по телевизору. Фильмотличный. Глубокий, тонкий. Любовная драма из жизни молодых геологов.