Удар.

— Раз…

Удар.

— Два…

Удар.

— Три…

Алекс шлёпал не больно. Ремень скорее оглаживал чувствительную кожу, чем доставлял страдания.

Удар.

— Четыре. Пять. Шесть…

Огромная ладонь погладила меня по ягодицам и потянула за верёвочку. Свобода! Шарики отлетели на кровать, но возбуждение только усилилось.

— Раздень меня.

Стоя на коленях, я расстегнула молнию на брюках и потянула их вниз, освобождая возбуждённую плоть. Взяв меня за затылок, Алекс немного подался вперёд. Я провела языком по бархатистой коже, слизнув капельку на вершине головки.

— Смотри в глаза!

Он начал медленно двигаться мне навстречу, придерживая за затылок.

— Погладь меня.

Руки у меня дрожали, когда я ласкала всё, до чего только умудрялась дотянуться. Мужчина застонал и отодвинулся.

— Достаточно. На кровать.

Я подчинилась, надеясь, что сейчас наступит финал. Но муж отвернулся и отошёл к шкафу. Теперь в его руках появился ещё один ремень. Быстро соединив мне локти с коленями, он широко раздвинул руками бёдра и легонько провёл по лону, заставив вздрогнуть. Я не испытывала уже ни ужаса, ни стыда. Мне даже нравилось, как муж смотрел на меня затуманенными от страсти глазами.

— Как же я мечтал увидеть тебя такой, бесстыдной, влажной и горячей, молящей об освобождении!

Я только застонала, когда его пальцы поползли внутрь.

— Ты ведь хочешь кончить? Скажи.

Я проглотила комок в горле.

— Да, позвольте мне, господин.

Алекс зарычал и, накрыв меня всем весом, вдавил в кровать, двигаясь всё жестче и яростней. Я ловила ртом воздух, но муж лишил меня и этой малости. Жаркий поцелуй. Его язык скользил в такт движениям тела, руки крепко сжимали мои виски, пока цунами не накрыло нас с головой.

Мы лежали ещё какое-то время, тесно прижавшись друг к другу, пытаясь выровнять дыхание.

— Спасибо, мой господин.

Я сказала это совершенно искренне. Я действительно была благодарна этому мужчине за то, что он изменил мою жизнь на сто восемьдесят градусов, наполнил её эмоциями и чувственными удовольствиями.

— Конец сессии, детка. — Муж быстро расстегнул ремни и потёр мою покрасневшую кожу. — Спи, родная. Ты это заслужила.

Новый день принёс новые проблемы. По напряжению Алекса я видела, что предстоящая встреча с греком его не радует. Сегодня муж был особенно нежным и заботливым. Я же пыталась шутить, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

— Саш! А ты меня любишь?

Алекс вышел из душа, обтирая смуглое мускулистое тело махровым полотенцем.

— Люблю.

— Сильно-сильно?

— Сильно-сильно.

— Очень-очень?

— Очень-очень.

— А почему не говоришь мне об этом?

Муж улёгся рядом.

— Я никогда никому не говорил таких слов. Но тебе буду говорить постоянно.

— Так уж и никому? Даже Габи?

— Даже ей. Хотя постой. — Алекс перевернулся на спину, заложив руки за голову. — Вспомнил. Мне лет шесть было. Отец на всё лето отправлял меня в деревню к бабушке. Это было настоящей мукой. Местная ребятня городских не любила. В общем, я постоянно отхватывал по самое небалуй. А однажды в деревне появилась девочка. Знаешь, такая солнечная. Нюша. Мы подружились. Кажется, я влюбился. Вот тогда я произнёс эти слова в первый раз. — Он посмотрел на меня. — Но ты не ревнуй. Это было так давно.

— И всё же ты её помнишь?

— Помню. Знаешь, когда я лежал в коме, я снова увидел её. Она словно спустилась с небес, взяла меня за руку и вернула в этот мир. — Он помолчал. — Не знаю, как сложилась её жизнь. Надеюсь, она счастлива.

У меня сердце просто выпрыгивало из груди, а душа разрывалась на части.

— Счастлива, Сашенька, очень счастлива. И до сих пор хранит твой подарок.

Я выпрыгнула из кровати, открыла зеркальный шкаф, где висела моя сумка, и достала кошелёк.

— Смотри. — Щелчок молнии, и на моей ладони появился деревянный кулончик в виде сердца. — Узнаёшь?

Алекс подлетел ко мне и взял из моих рук кусочек отполированного дерева.

— «На Щастье!» Так это была ты? — Он поднял меня на руки, закружил по комнате и осторожно опустил на кровать. — Я сделал его для тебя. Анька! Ты сохранила… Всё, что с нами случилось… У меня просто слов нет.

Я обняла мужа за шею.

— Я люблю тебя, Шурка!

Мой мужчина притянул меня к себе ещё ближе.

— Я люблю тебя, Нюша!

Алекс уехал на встречу. Он решил нагрянуть к Димитриусу внезапно, без звонка и предварительной договорённости, чисто по-русски. Я поклялась, что никуда не выйду из дома, и на этот раз собиралась сдержать обещание. Вера Львовна заперлась в кабинете, решив заняться творчеством, а сын в своей комнате включил музыку. Я стояла у плиты, помешивая суп.

— Эй, сделай потише! Или наушники надень!

Что-что, а наши музыкальные пристрастия с Ромкой были кардинально противоположными.

Звонок с пульта охраны.

— Миссис Мажарова! К вам курьер с пиццей. Пропустить?

— Да, пожалуйста.

Мысленно ругая сына за неумеренную любовь к фастфуду, я выгребла из кошелька всю мелочь и открыла дверь.

Что-то едкое брызнуло в лицо. Судорожно вздохнув, я провалилась во мрак.

В горле першило, глаза слезились, щёки горели огнём. Я попыталась оглядеться. Какой-то подвал. Тусклая лампочка под потолком освещала крошечное помещение. Я лежала на корявых прогнивших досках. Пахло сыростью. Попытавшись присесть, почувствовала слабость и головокружение. Где я?

Грузный мужчина склонился надо мной.

— Очнулась?

Я узнала грека. Класс! Меня похитил мистер Арада!

— Что вам нужно от меня? Что я тут делаю?

Он усмехнулся.

— Что мы тут делаем?

Мне всё-таки удалось сесть. Я сфокусировала зрение. Димитриус выглядел хуже некуда. Рубашка грязная, разорванная у воротника, длинные седые волосы спутаны.

— Я хочу получить какие-то объяснения.

Грек прислонился к стене.

— Я бы тоже хотел их получить. Судя по всему, мы оба заложники, заложники обстоятельств.

Я молчала, ожидая продолжения.