Стоимость была проставлена в самом низу договора мелким шрифтом, но сама сумма была достаточно крупной.

Итак, Лола подписала договор, внесла в кассу сумму аванса, после чего дама в сари проводила ее в раздевалку. Здесь она указала Лоле шкафчик, в котором висела униформа ученика школы – длинный бесформенный балахон оранжевого цвета.

Переодевшись в этот балахон, Лола убрала свою одежду в металлический шкафчик. При этом она вспомнила, как в далеком детстве (так и хочется сказать – босоногом, но это было бы поэтическим преувеличением) ходила в детский сад. Там у нее тоже был собственный шкафчик, на дверце которого была нарисована очень красивая бабочка-крапивница. Здесь же на каждом шкафчике был изображен символ Школы – глаз на ладони, точно такой, как на том талисмане, который они с Маркизом нашли в ресторане «Цветок персика» рядом с замороженным трупом Алены Перепелкиной.

Вспомнив скрюченное, смерзшееся в глыбу тело Алены, Лола невольно вздрогнула.

Это не укрылось от взгляда ее провожатой, которая улыбнулась с пониманием и проговорила:

– Многие из наших учеников чувствуют невольный трепет перед встречей с гуру! Это так понятно! Он удивительный, выдающийся человек! Но не надо бояться его – он прост и доступен! Ну что ж, пойдемте, я вас представлю ему и группе!

Они прошли по узкому коридору и вошли в просторный зал, где с десяток людей разного возраста в оранжевых балахонах сидели, скрестив босые ноги, на вытертых ковриках. Напротив них в такой же позе сидел лысый, очень загорелый мужчина лет шестидесяти с темными, выпученными глазами, в таком же, как и остальные, оранжевом балахоне.

– Теперь, это, представьте, как внутренняя энергия кундалини перетекает по вашей прямой кишке… – вещал гуру, обводя внимательным взглядом учеников.

Ученики надули щеки и дружно запыхтели.

– Курочкина, – строго проговорил гуру. – Вы недостаточно ярко это представляете!

– Я стараюсь, Учитель! – пропыхтела полная дама лет сорока. – Я стараюсь, но чувство гармонии никак не приходит!

– Плохо, это, стараетесь! – бросил ей гуру. – Впрочем, это, нам все время мешают… Почему в зале посторонние? – Он недовольно взглянул на женщину в сари.

– Это не посторонние, Учитель! – отвечала та, почтительно поклонившись и сложив руки. – Я привела к вам новую ученицу. Эта достойная женщина находится в духовном поиске, и ей требуется провожатый…

– Пусть, это, приходит вместе со своим духовным поиском на занятие новой группы!

– Простите, Учитель, но она очень просила, чтобы вы позволили ей присоединиться к этой группе. В ней чувствуется большой духовный потенциал, кроме того, она уже внесла аванс, так что, я думаю, она быстро нагонит остальных учеников!

– Аванс? – переспросил гуру. – Ну ладно, это, пусть остается!

Лола взяла в дальнем углу комнаты свободный коврик и заняла место среди остальных учеников.

Она регулярно посещала спортивный зал, какое-то время занималась йогой, так что не думала, что у нее будут проблемы.

Единственное, что ей немного мешало – ей казалось удивительно знакомым лицо гуру, но она никак не могла вспомнить, где же она его видела.

Он тем временем командовал:

– Сейчас все приняли позу льва!

Ученики встали на колени, выпучив глаза, широко раскрыв рот и как можно дальше высунув язык. Лола поглядела на своих соседей и сделала то же самое.

– Курочкина! – строго проговорил гуру. – Вы опять не стараетесь! Разве это похоже на позу льва? У вас вышел не лев, а какой-то доберман-пинчер! Вот взгляните на нашу новую ученицу. Она только первый раз на занятии – а как старается!

– Я тоже стараюсь! – чуть не плача, ответила несчастная Курочкина. – У меня просто не получается!

– Значит, плохо стараетесь! – Гуру обвел строгим взглядом зал и продолжил: – Теперь все глубоко вдохнули и, это, полностью выдохнули, стараясь вместе с воздухом выдохнуть все свои проблемы, от сексуальных до финансовых! Курочкина, ну в чем дело? Я же вижу, что вы, это, выдохнули не все проблемы!

– Да, не все! – простонала Курочкина. – Я никак не могу выдохнуть конфликт с Марьей Степановной из налоговой инспекции!

– Так дело не пойдет! – Гуру повысил голос. – Сколько раз я повторял вам, что все свои житейские дела – налоговую инспекцию, санитарный, это, надзор, конфликты с родственниками – вы должны оставить за дверью этого зала! Если вы принесете их сюда – у нас с вами, это, ничего не выйдет! С таким грузом вы не сможете выйти в полноценный астрал! Вы понимаете это, Курочкина?

– Понимаю… – выдохнула та. – Понимаю, но ничего не могу с этим поделать!

– Больше надо, это, работать! Теперь все снова вдохнули и приняли, это, позу трупа!

Все ученики послушно вытянулись на ковриках. Лола тоже легла на спину и расслабилась.

Гуру поднялся и неторопливо пошел вдоль ряда учеников. Остановившись рядом с Лолой, он присел на корточки и проговорил вполголоса:

– У вас, это, большие способности. Но расслабляетесь вы, это, еще не до конца. Я думаю, вам, это, нужны дополнительные занятия. Индивидуальные. Приходите, это, сегодня вечером, часам к восьми. Я вас, это, научу как следует расслабляться.

Чтобы у Лолы не осталось никаких сомнений, он чувствительно ущипнул ее за ляжку.

И тут она вспомнила, где видела его раньше!

Десять лет назад, когда она училась в театральном институте, этот «гуру» преподавал у них на курсе историю мировых религий.

До того, в советские времена, он преподавал историю партии и какие-то смежные дисциплины, был доцентом. Потом эта тема стала неактуальной, но у доцента сохранились в институте связи, и его не выгнали, только сменили специализацию. Правда, в истории религии бравый доцент разбирался как свинья в апельсинах, путал буддистов с баптистами, а кришнаитов с крестоносцами, зато пропагандировал на своих лекциях здоровый образ жизни и патриотический подход к театру.

– Мы, работники культуры, должны бороться, это, с тлетворным влиянием Запада! – кричал он с институтской кафедры, брызгая слюной. – Мы должны каленой, это, метлой насаждать в театре отечественный репертуар! Всякие, это, Теннесси Уильямсы и Юджины, извиняюсь, О'Нилы разлагающе действуют на нашу прекрасную молодежь! Что они могут принести нашему зрителю, кроме пессимизма, сомнений и низкопоклонства перед буржуазными ценностями? Их внедряют сотрудники западных спецслужб…

– А Шекспир? – подавал голос с последнего ряда отличник Костя Ласточкин.

– Шекспир – это другая тема, – отмахивался от Ласточкина доцент. – Об этом мы с вами поговорим на экзамене. А сейчас вы должны усвоить, что есть прекрасный отечественный репертуар – Вишневский, Тренев, Погодин, в крайнем случае Арбузов…

– А какое отношение театральный репертуар имеет к вашему предмету – истории религии? – не сдавался Ласточкин.