На самом деле все было гораздо проще. Не было у Ксюши и Никиты закулисных работодателей. Были сочувствующие, были информаторы, имелись люди, готовые их укрыть и подставить плечо, попадались даже спонсоры, согласные оплатить ту или иную акцию. Но высшие силы над ними не довлели. Менять личину входило в привычку. Фальшивые паспорта, включая заграничные, бесконечная езда на перекладных. Сибирь, Дальний Восток, «Дальний Запад»… Два месяца «компактного проживания» под Калининградом, где Никита устроился работать на АЗС, а Ксюша мыла полы в магазине напротив. Из-за дотошных полицейских проверок пришлось добыть поддельные справки о заражении вирусом иммунодефицита, и теперь от них шарахались, как от чумы. Пришлось уйти с работы, но зато они так много узнали о чуме двадцатого века… «Ладно, — рассуждал Никита, — выборы в Думу остались за неприятелем, подождем, чем закончатся выборы президента». О результате можно догадаться, но такова уж природа русского человека — надеяться на чудо. Чуда не случилось. Страна продолжала задыхаться в тисках коррупции. Со скрежетом закручивались гайки. Люди не очень громко высмеивали власти, а последние высмеивали людей посредством принятия абсурдных законов, душащих инакомыслие и возможность хоть как-то достучаться до чиновного люда. Любовники переселились в небольшой поселок под Адлером, где верные люди гарантировали безопасное жилье на съемной квартире. Хозяйка, подслеповатая тетушка, вдова умершего чернобыльца, почти не докучала. «Мы обязаны провести это лето на юге, — решили молодые люди, — а там посмотрим». Никита усердно хромал, Ксюша сменила прическу и носила очки с нулевыми диоптриями, кардинально меняющими внешность. На вид убогие, безобидные, никому не интересные, они вполне могли прожить в этом поселке и год, и два. Но зуд уже охватывал, особенно после того, как власти поселения снесли два частных подворья, в которых проживали старенькие пенсионеры, а на их месте стали строить гостиницу, самозабвенно пиля при этом выделенные средства. Пенсионеров забрали городские родственники, скандал замяли. Деньги разворовали с размахом, стройка встала в связи с нехваткой денежных средств. Даже местная прокуратура зашевелилась от такой наглости. «Изба не горит, конь скучает в конюшне, — пошучивал в эти дни Никита. — Согласись, дорогая, ты расстроена».

Два месяца безделья и сбора информации. Однажды прибыл человек, с которым в Н-ске уже приходилось работать, поставил в известность, что в тридцати километрах от Туапсе имеется интересный городок. В нем закрытая санаторно-курортная зона, куда частенько приезжают отдохнуть, а заодно решить свои проблемы сильные мира сего — авторитетные, богатые, а бывает, что и официальные, да еще и высокопоставленные. В городок в этой связи вливаются немалые средства, но на пользу населению они не идут, поскольку разворовываются еще на «входе» или уходят на поддержку царящего в городе полицейского режима. Элита жирует, власти погрязли в криминале. Возможно, как и везде, но в Кабаркуле чересчур уж явно. Куда ни плюнь, попадешь в цель. Но имеются верные люди — они хоть и близко к власти, но все происходящее им не по душе, и совесть уже изгрызла. Так что если есть желание размять затекшие кости… Информацией обеспечат, верными людьми — тоже. Фальшивые ментовские ксивы — на любой вкус. Им предложили убить двух зайцев одновременно: утолить подспудное желание местных жителей — «да чтоб они все провалились!», а заодно доходчиво сообщить миру, что их еще рано сбрасывать со счетов. Также нашелся отличный специалист по макияжу и изменению внешности. Ведь мы живем в век торжества технологий, незачем проводить дорогие пластические операции, если хочешь выглядеть иначе. Состарить человека — пара пустяков. Не надо масок на лица — это слишком заметно. Небольшие самоклеющиеся накладки из эластичной синтетики, произведенной на основе нанотехнологий. Они имитируют человеческую кожу и полностью с ней сливаются. Можно добавить морщин, дряблости, мешков под глазами. Небольшая тренировка — и «липучки» можно накладывать самостоятельно — в рекордно сжатые сроки. При взгляде в упор ничего не заподозришь, если сделаешь все правильно. Молодой человек превращается в пожилого доходягу. Молодая женщина — в сморщенную даму преклонных лет. А уж изобразить при этом походку, речь и манеру себя вести — дело личных способностей, которых у «мстителей» через край. И уже на следущий день специалист приехал на «примерку», провести курс познавательных лекций с практическим уклоном…

С этого дня события в Кабаркуле стали объектом внимания молодых людей. Они получали и систематизировали информацию, а когда узнали все или практически все, их изумлению не было предела. Вот это беспредел! И как же хочется вновь испытать приток адреналина, поставить кое-кого на место, показать людям, что не угасла еще искра народного гнева…

В дверь беспардонно пнули, прокричал молодой представитель власти:

— Эй, пенсионеры, выходи строиться! Ваша очередь держать базар!

Молодые люди вздрогнули и переглянулись. Они не будут волноваться, все закончится хорошо…

Денис Валерьевич Парнасов не считал себя нарциссом, но собственную внешность любил и всячески ее лелеял. Он стоял перед зеркалом в расстегнутом халате и не без удовольствия разглядывал свое крепкое тело. Высокий, ладно сбитый, волосяной покров в меру, сало в отдельных местах, возмутительно не выпирает, а равномерно распределено по всему телу, добавляя его обладателю солидности. Сорок четыре года, а в черных, зачесанных на затылок волосах ни капли седины. Лицо лощеное, ухоженное, блестящее после душа. Взгляд прищуренный, мужественный, классический римский нос, окладистая стильная бородка смыкается с черной ниточкой усов. Многие говорили, что он похож на популярного актера Эдварда Нортона, но сам Денис Валерьевич считал, что актеру до него далековато. Возможно, в деньгах и переигрывает, но в возможности влиять на процессы… Да и недокормленный этот актеришка, куда уж ему до господина Парнасова.

Он повернулся в профиль, отвел назад полу халата. Все нормально, ноги пока не дряблые, жирок раскатан в тренажерном зале. Под плавками выпукло очерчивается гордость и краса. Жена и другие женщины не жалуются.

— Денис, где застрял? Опять на себя любуешься? — выкрикнула из спальни супруга-красавица, женщина на десять лет моложе и острая на язык. Денис Валерьевич скривился. Красотка Лера, как экзотический дуриан — король фруктов: чтобы насладиться вкусом, надо справиться с запахом. Умеет подначить в расслабляющий момент.

— Я сейчас приду, любовь моя, — проворчал он. — Вот только сбегаю в одно место…

Место было рядом, оснащено белоснежным фарфором и итальянской сантехникой. Он оседлал ослепительно-белого «друга человека», занялся своими делами. В этот момент далеко внизу раздался звонок в дверь.

Денис Валерьевич вздрогнул и быстро вернулся в этот мир. Встрепенулись тревоги последних дней. Ерунда, конечно, но и он невольно подвергся общему ажиотажу — волновался, боялся, рассчитывал вероятность попадания при случайном выборе цели. Ничего страшного, его дом — это крепость, через дверь не проникнуть, окна непробиваемы, и он же не дурак набитый — по собственной воле пускать в дом первого встречного?

— Дорогой, ты кого-нибудь ждешь? — выкрикнула из спальни жена.