— Мастер что-то куда-то перемещает, — сообщил слуга таким тоном, словно это было само собой разумеющимся фактом. — Он никогда не делает это напрямую, из одной точки в другую. Так что он еще не раз здесь побывает.

— А куда он… перемещает? — с опаской спросила девушка.

— Ну, насколько мне известно, у мастера Гриффина еще несколько домов в разных точках света. И не только домов. Для этого народа это норма.

— Вот-вот, — кивнул Гриффин, вновь возникая, теперь уже с какой-то коробкой. — Помоги мне, вместо того чтобы задавать вопросы Бертраму.

— И не отвлекайте меня, иначе ужина не будет, — отчеканил слуга, стряхивая с пиджака следы муки.

— И как я могу помочь? — уточнила у Гриффина Эль.

— Все просто. Я перехожу на военное положение. Нужно кое-что кое-куда перетащить, от греха и загребущих ручек подальше. Так что помощь совсем не помешает.

— А куда ты все это? — девушка приподняла крышку коробки, но там обнаружились лишь какие-то пыльные склянки. — Что это?

— Готовые составы, — Гриффин небрежно сгрузил коробку на тумбу, переводя дух. — Я тебе путь покажу. Уверен, справишься, а там быстренько все сделаем.

— Что значит "военное положение"? — спросила девушка, протягивая ему руку.

— У нас всех очень крупные проблемы, — прошипел Гриффин, положив ладони Эль себе на талию. — Держись.

Сильный толчок судорогой прошелся по их телам, мириадами хлещущих воздушных струй разворошив одежду. Эль тут же пожалела, что на ней только серое платье из тонкого хлопка. Но холод быстро иссяк, тело окутало тепло, а в нос ударил запах компоста.

— Когда расстояние небольшое старайся не дышать, — сказал Гриффин, встряхивая девушку за плечи, — твой организм пока не приспособлен к такому, перепады температур сбивают твои рефлексы и инстинкты. Так хоть кровь не будет бунтовать.

— Это пройдет? — скривилась девушка и повернулась осматриваясь.

Оранжерея. Большая и ярко освещенная. Больше той, что была у дома Гриффина. Очень старая. Неухоженная. Обветшалый каркас из дерева с облупившейся белой краской, кое-где побитое стекло. На длинных столах громоздились цветы в небольших прямоугольных контейнерах. Гриффин прошелся вдоль ряда, беспечно стряхивая ящики на пол.

— Что ты делаешь? — опешила девушка.

— Я давно здесь не был… И не уследил, — Раннар брезгливо дернул пучок каких-то длинных стеблей, торчавших из ближайшего ящика. Быстрое и точное движение и те переломились пополам, обнажая сердцевину. Эль с ужасом различила черное нутро истекающих темным соком побегов.

— Они улавливают то, что развеяно в воздухе. И они теперь ядовиты. Все, — Гриффин яростно скинул еще один ящик.

— Я не понимаю, Гриф. Что происходит? Несколько часов назад ты исчез, а теперь…

— Ничего особенного, — бросил раннар, переворачивая следующую платформу. — Просто уничтожаю следы.

Гриффин перешел на следующий ряд.

— Нужно избавиться от всего лишнего. Во-первых, многое из того, что было сделано давно, уже пострадало, а во-вторых, оно и так было бесполезным, — криво улыбнулся Гриффин, обрушивая новые ящики.

— Подожди, — Эль подбежала к раннару и попыталась его остановить. — Зачем? Ты можешь нормально объяснить? Я ничего не понимаю.

— Ну… На нас объявлена охота, малышка, — невесело отозвался раннар. — И она уже действует. Мне казалось, пройдет еще какое-то время, прежде чем она начнет действовать, но нет. Этелин учла прошлые ошибки и поэтому не дала шанса подготовиться. Мне не очень хочется, чтобы однажды в одном из своих старых домов, о которых хоть кто-то знает, встретить мерзкую старую грымзу с белесыми глазами. Меня она просто прихлопнет…

— А меня вышвырнет из тела, — закончила за него Эль. — Что происходит? Расскажи мне.

Девушка перепугано вцепилась в одежду Гриффина так, что та затрещала.

— Эль, легче, — уже мягче сказал молодой человек и улыбнулся девушке, пытаясь разжать ее пальцы. — Пока не произошло ничего слишком ужасного. Лишь то, что мы и так ждали. Ну и… пока что ты под моей защитой и пока рядом со мной тебе ничего не грозит.

— Все равно. Рассказывай все. По порядку.

— Мир создал нас не случайно. Наши конфликты с охотниками тоже были частью его задумок. Полотно Судьбы выбрало нас. У каждого из нас были свои цели. Не спрашивай, что за цели и откуда они к нам приходят. Я не знаю и даже не смогу придумать подходящую теорию на этот счет. Это просто знание и оно есть. — Эль кивнула. Она чувствовала описанное Грифом состояние, в ее голове тоже были мысли и идеи природу которых девушка не могла объяснить. Будто кто-то невидимой рукой вложил в ее голову подходящее мировоззрение, и то срослось с Эль, будто было в ней всегда. — И средства тоже разные. Судьба плетет рисунок. Охотники и люди его разрушают. Они затевают войны, разжигают костры человеческих пороков… Раннары идут иной дорогой. Мы вмешиваемся, но только тогда, когда иначе нельзя. Всему есть предел. И если миру людей грозит большая опасность — мы появляемся. Но у нас нет права вмешиваться напрямую. Из-за этого в истории куча предрассудков, воспетых слишком впечатлительными людишками.

— Ангелы? Демоны? Боги? — Усмехнулась Эль. — Это все вы? Мы?

— И многие другие. На самом деле очень многие из старших раннаров не по одному десятку раз засвечивались перед людьми… Есть среди них те, кто чувствителен к нашей магии и может увидеть истинный облик. В итоге люди придумывали названия тем существам, которых видели.

— Именно поэтому разных народов существуют предания о чем-то схожих созданиях, но называют их всюду разными именами? — уточнила Эль.

— Конечно, — согласился Гриффин. — Но не обошлось и без фантазии… Ну и годы идут, истории обрастают деталями, что-то додумывают, что-то бесследно теряется, и рождаются легенды… одна другой причудливее.

— Но не все легенды о добрых делах необычных созданий, — вздохнула Эль.

— Об этом позаботились охотники, — скинув еще парочку ящиков, объяснил Гриффин. — Их вмешательство. По крайней мере до тех пор… Мир был стабилен и четок. Пока… Пока один раннар не убил другого. И впитал его знания. И стал сильнее. Страх зародился среди раннаров. Раньше мы жили отдельно друг от друга, почти не встречались. Да и не стремились. Это были вечные странники, скитальцы. Но все изменилось.

Раннары, ослепленные жаждой власти, устроили охоту друг на друга. Не для того, чтобы убить, но чтобы не быть убитым. Об этом не многие помнят, а кто помнит — не любят говорить. Всем удобно делать Этелин единственной злобной мегерой в истории, но были и другие. Но в какой-то момент охотников среди раннаров осталось двое: Сиррин и Этелин. Они были сильнее всех. И их все опасались. Они же не боялись никого, кроме друг друга. Умные от них прятались, глупые были мертвы.

— Этелин?

— Да. Она. Эти двое уничтожали всех раннаров, кто попадался им на пути, и собирали под своими знаменами новорожденных, рассказывая им свою версию устройства мира. Сиррин и Этелин поделили раннаров. И почти поделили мир.