— Договорились? — переспросил Гриффин, рассматривая ящики. — Если так, то Фиона все равно сглупила. Этелин нельзя доверять. — Еще несколько ящиков полетели на пол. Теперь весь ряд в оранжерее был усыпан разбитыми глиняными горшками и ящиками и завален землей. — Но в твоей версии есть логика. Фиона любит выгоду и могла согласиться на сделку. Этелин, я уверен, пообещала что-то грандиозное взамен на тело. Может быть, разделить с ней власть. Или еще что-нибудь. И девчонка ей поверила. Вот только сейчас Фиона не в силах справиться с захватчицей. Этелин вот-вот выкинет ту из оболочки, полностью завладев положением.

— Полностью? — уточнила девушка. — Разве этого уже не произошло?

— Пока нет, — покачал головой раннар. — Если это произойдет, то тело Фионы преобразиться, переплавится. По крайней мере, я так думаю.

Раннар перешел в следующий ряд, нацепив на лицо маску с диском увеличительного стекла. Здесь цветы были совсем мелкие, на дюйм или два поднявшиеся от теплого влажного грунта. Эль пристально осмотрела ряды, но не заметила ни единого знакомого растения.

— Как же так? — Гриффин стащил с головы пластину увеличительного стекла. — Как же так?

— Что такое? — Эль выглянула из соседней застекленной секции.

— Р-р-р-р, — Гриффин ребром ладони смахнул со стола все горшки.

— Что ты делаешь? — девушка быстро метнулась вперед, поймав последний из горшочков, с кустиком каких-то фиолетовых листьев. — Зачем? Аккуратнее, еще поранишься.

— Они мертвы, — Раннар смахнул цветы с соседнего стола. — Поверить не могу.

— Я не понимаю, — нахмурилась девушка. На ее взгляд растения были довольно… живыми. Даже сквозь тень они пока не выглядели черными. Просто обычные серые цветочки.

— Я создавал эти травы специально, — заглушая грохот падающих ящиков, объяснил Гриффин, раздражаясь больше, чем когда уничтожал безобидные ящики ромашки и зверобоя, от которых валил плотный черный туман с пола. — Многие из них существуют лишь в одном экземпляре. У каждого из этих растений было какое-то особое свойство… Я даже условия создал специальные, — Он обвел руками вокруг себя. — И что же? Двухсотлетней труд разрушен из-за какой-то, возомнившей себя великой, старухи.

Эль осмотрелась. На подоконнике, укрытый от глаз Гриффина, сиротливо ютился горшочек с фиалкой. Ее пушистые лепестки вздрагивали, чувствуя опасность. Девушка осторожно погладила один листик, тот с шипением потерся о ее палец, впитывая энергию.

— Почему все так? — спросила девушка.

— Растения… животные… они всегда реагируют первыми, — вздохнул Гриффин. — В воздухе появилось слишком много дурной силы, она меняет все. Скоро это почувствуют и люди. Чаша весов склонилась в одну сторону. Не знаю, что нас всех ждет. — Гриффин смахнул оставшиеся горшки на пол. — Новые войны? Теракты? Раннары могут не только устанавливать равновесие, но и нарушать его. Эх, здесь уже нечего спасать.

— Я возвращаюсь, — уже погружаясь в тень, сказала Эль.

— Будь осторожна, — не оборачиваясь, напутствовал ее раннар. — Прямо в особняк.

* * *

Гриффин прошел в дальний угол оранжереи. Пелена тени на глазах позволяла ему видеть удручающие знаки того, что сила Этелин растет очень быстро. Тонкая скорлупа защитных чар, которые он возвел давным-давно и время от времени обновлял, уже начали разрушаться. Еще пока не заметно. Но ощутимо. Голубоватая пыль распадающихся плетений висела в воздухе.

Некое неуловимое предчувствие всколыхнуло воздух раньше, чем он успел почувствовать беспокойство. Заклинания, густой паутиной отлетавшие стеклянное строение, заверещали, забились в крике, слышном лишь их создателю.

Опасность.

Опасность.

Кто-то пытается войти.

Чужой.

Чужоооооооой.

Стекла отчетливо зазвенели от крика, который уже начал прорываться в обычный мир.

Осторожнее.

Гриффин усмехнулся.

— Ты удручающе предсказуем, — раздался у него за спиной знакомый голос.

— Я тебя не звал, — сухо заметил раннар. — И входить не предлагал. Еще одно нарушение неписанных законов? Не боишься, что я "спущу" охрану?

Этелин, запертая в теле Фионы, громко расхохоталась, блеснув зубами.

— Мне бояться тебя? — сморщила нос раннарка. — С каких пор ты стал тем, кого стоит бояться? Фиона услужливо предоставила мне свою память, а там нет признаков того, что ты так уж силен. Да, хитрый и умный, но ничего кроме этого.

Гриффин усмехнулся, облокачиваясь на холодные камни печи, согревавшей оранжерею зимой: вид скучающий, волосы ехидно торчат во все стороны.

— Ты меня не боишься, — радостно воскликнула Этелин. — Прекрасно. Превосходно. Я заставлю тебя дрожать, заставлю плакать, умолять о смерти. Это так просто с вами… А потом потребую, чтобы ты стал на мою сторону. Вот это будет забава. Узнав об этом, клан устранит тебя, не пытаясь узнать правду.

— Очень мило, — Гриффин печально вздохнул, — но… мне пора. Заходи в гости. Но только не жди, что я появлюсь здесь снова.

— Ты уходишь и даже не хочешь узнать, где девчонка? — сладко причмокнув губами, пропела раннарка.

Как?

Как он пропустил?..

Все чувства в одно мгновение пустились в пляс.

Упустил…

Потерял…

Не уберег…

Он нырнул в тень.

Рывок.

Доля секунды на то, чтобы выпустить крылья…

Мгновение.

Ветер обжег кожу.

Задержать дыхание…

Боль…

Нашел.

Гриффин вывалился наружу, чувствуя, что в страхе почти сменил облик и в обычном мире: кожа продолжала светиться, волосы белыми прядями свисали на лицо, крылья мешком вздрагивали за спиной.

Эль — тоненькое, покрытое инеем холодное тельце — замерла у него на руках. Сердце девушки еле билось. В ладонях Эль все еще сжимала горшочек с хрупкими лиловыми листочками.

— Ну, вот, — умиленная улыбочка расплылась на лице Этелин, — все в сборе.

Гриффин опустил Эль на пол и встал. Вся его фигура выдавала еле сдерживаемое бешенство.

— Я знала, что поймать ее будет просто, — Этелин облизнула пересохшие губы. — Она еще так слаба… Как славно нам будет вместе…

— Очень в этом сомневаюсь, — холодно прошипел раннар.

— Заткнись, — зло отмахнулась от него Этелин. — Я уже жалею, что ты попался мне на пути. Но это легко исправить…

Он не успел заметить, как тонкая молния сорвалась с пальцев раннарки и пронеслась через комнату, белесой паутиной впившись в его запястья. Гриффин дернулся, пытаясь сбросить оковы, но те лишь сильнее впились в кожу, раздирая ее до кости.