– Ну что? – спросила Марта.

– Нет, не моя колодка… и вообще, ну их… туфли я и вМоскве куплю.

Мы вышли, из магазина, и тут кто-то окликнул Марту.

– Маш, постой минутку, я два слова скажу этому типу ипойдем дальше, Я осталась стоять у обувного магазина. Но в соседней витринеобнаружила дивной красоты вязаные вещи и шагнула к ней.

– Маша? – вдруг раздался у меня над ухом знакомыйголос.

Я обернулась и помертвела Передо мной стоял Макс. Лицо егопросияло радостью, но лишь на долю секунды и мгновенно приняло сердитое,обиженное выражение.

– Что это значит? Ты зачем приехала? – напустилсяон на меня. – Следишь за мной? Не ожидал!

– Макс! Я…

– Не надо оправдываться! Ты… ты такая же, как все бабы,а я думал…

– Что тут происходит? – подлетела ко мне Марта,мигом сообразившая, что к чему… – В чем дело? – обратилась она к Максу.

– А, вы, вероятно, и есть та самая таллинская подружка?Ну что, много выяснили?

– Идем, Маша, он пьян!

– Я не пьян, но уж теперь напьюсь с полным правом!

– Макс! – окликнул его женский голос. – Тывстретил знакомых?

– Да нет, Лидочка, это недоразумение, дамыобознались! – Он взял Лидочку под руку и повел прочь.

А ведь он и в самом деле пьян, сообразила я. Но легче мне отэтого не стало.

– Черт, Машка, как не повезло, – дрожащим отсочувствия голосом проговорила Марта.

– Все, Марта, это конец…

– Да какой там конец! Эта его баба просто выдра рядом стобой! Прибежит он к тебе, никуда не денется. А и не прибежит, беда не велика,тоже мне Мэл Гибсон. Хам! Обычный хам. И козел!

– Ты не понимаешь. Марта, кончилась полоса везения…

В самолете я все время прислушивалась к шуму моторов. Мнеказалось, что раз полоса везения кончилась, то самолет запросто может потерпетькатастрофу.

Правда, откуда-то из глубины моего в общем-тожизнерадостного подсознания выползла спасительная мыслишка: это у меня полосавезения кончилась, но при чем тут другие пассажиры? И экипаж? Вероятно,катастрофы происходят в тех случаях, когда количество пассажиров, находящихся вполосе невезения, во много раз превосходит количество везунчиков. Или дажепросто на борту собираются одни только невезучие.

Всеми этими не слишком глубокими и умными мыслями яотвлекала себя от одной главной: я потеряла Макса! И как я теперь смогу жить?Вот если бы я погибла в авиакатастрофе, он до конца жизни терзался бы мукамисовести Но мне-то что от этого? Неинтересно.

И вообще без него мне неинтересно все.. Лидочка, дамыобознались! Лидочка! Поганая рожа! Поджала губки и пошла! Да, она пошла с ним,а я осталась стоять, как последняя дура!

Добравшись до дому, я открыла свою совсем пустую квартиру,там сейчас не было даже Геши Глюка, и сразу, услыхала телефон. Только бы этобыл Макс! – взмолилась я. Однако звонила Танька.

– Привет! Наконец-то ты вернулась! – радостновоскликнула она. – Ну как съездила?

Татьяна не знала об истинной цели моей поездки и считала,что я еду просто немножко проветриться.

– Да нормально. Тебе привет от Марты.

– Машка, какие у тебя сейчас планы?

– А что?

– Да Федор улетел на три дня в Шеннон, и я свободна какптица. Хочешь, закатимся куда-нибудь?

– Да ты что, я, только вошла. Но если тебе не скучно,приезжай ко мне, мы давно нормально не общались! – предложила я. Мне былоневыносимо одной.

– Прекрасно! У тебя найдется что выпить?

– Наверное.

– Ладно. Я куплю… Маш, у тебя что-то случилось?

Ну и интуиция у моей подружки!

– Да, случилось. Приезжай скорее, Танечка!

– Еду!

Через полчаса Татьяна уже звонила в дверь. Вид у нее былвстревоженный.

– Машка, что стряслось? – с порога спросила она.

Я все ей рассказала.

– И это все? Ну, Машка, ты просто совсем одурела отсвоего Макса. Подумаешь, велика важность! Он тебя случайно увидел на улице!Тоже мне, пуп земли! Почему ты обязательно должна была ему докладываться, чтотоже едешь в Таллин, к подруге, которую сто лет не видела, предположим, насвадьбу или день рождения?

Ты промолчала именно потому, что боялась, он может тебя нетак понять. И надеялась, что не встретишься с ним. А следить? Много чести!Пусть и не мечтает!

Просто у него рыло в пуху, он тебе на глаза попался с бабой,почувствовал себя виноватым и, как все мужики, решил сразу перейти в нападение.Держись твердо этой версии, и все будет в порядке. Ты из-за этой Лидочкирасстроилась? Никогда не надо переживать из-за таких глупостей! Подойди кзеркалу, посмотри на себя и скажи: она мне в подметки не годится! Ты, Машка,сейчас выглядишь потрясающе! При виде тебя любой мужик должен дрожать мелкойдрожью, а ты лапки сложила – Максик мною недоволен! Дура, корова!

– Так ты считаешь, еще не все потеряно? – снадеждой спросила я.

– Наоборот! Твои позиции укрепились, да еще как! Не тыперед ним виновата, а он. И потом, если б это была новая баба, какая-нибудьдвадцатилетняя профурсетка, я бы еще поняла. А тут… вся история тянет максимумна расстройство желудка.

Я невольно рассмеялась. Татьяна умела приводить меня вчувство.

– Я, по-твоему, могу ему завтра позвонить?

– Нет! Не стоит!

– Почему?

– Потому что ты чувствуешь себя оскорбленной! Тебязаподозрили черт знает в чем, а ты всего лишь проявила суперделикатность. И невздумай отступить от этой позиции даже на четверть шага, поняла?

– Ты доходчиво объясняешь!

– Хлопнем шампанского?

– Давай!.. Тань, а как ты думаешь, он позвонит?

– Машка, не будь дурой! Куда он денется? Неужто броситтакую женщину? Ты ж говоришь, он не идиот?

– Да вроде нет…

– Все, Машка, меняем тему, а то это невыносимо! –поморщилась Татьяна. – Расскажи лучше, что тебе предложил Вырвиглаз?

– Вырвизуб, – машинально поправила я.

– Машка, ты когда влюблена, такой занудой делаешься,просто хоть вой!

– Можно подумать, ты не зануда, когда влюблена! Ещекакая.

– Да я уж забыла, когда и влюблялась, – с грустьюсказала Татьяна. – А вообще хотелось бы…

– А как же твой драгоценный Федор?

– Но его ведь не убудет, если я хоть самую чуточкувлюблюсь! Хотя бы теоретически.