Выйдя из дома, я направилась к морю, но,сделав несколько шагов, резко остановилась. На море не было ни Киры, ниАнатолия. Я дошла до самого берега быстрым шагом и огляделась. На море не былони души и все же… Все же я наступила на чье-то полотенце и тут же посмотрела взловещую ночную морскую даль. Неужели кто-то ушел купаться? Неужели? Анатолийникогда не пойдет ночью на море. Он уже высказал мне свое мнение на этот счет.Никто из обитателей дома никогда не пойдет ночью на море, все купаются толькоднем. Купаться в ночном море будет только новичок, который еще незнаком сместными законами и обычаями. Быть может, это Кира? Скорее всего. Она толькоприехала и не может представить, сколько опасностей таит в себе ночное Красноеморе. Через несколько секунд я уже не сомневалась в том, что это Кира, потомучто, когда я сама только приехала, у меня в первую же ночь возникла мысльискупаться.

Посмотрев на полотенце, я подошла к берегу игромко крикнула:

— Кира!

Затем вновь всмотрелась в черное ночное море внадежде увидеть там очертания плывущей по волнам женщины, но по-прежнему никогоне было видно.

— Кира! Кира!

Взяв белоснежное полотенце в руки, я поднялаего вверх и принялась им махать.

— Кира! Кира! Кира!

В эту минуту я уже не думала ни о странномковбое, гуляющем у ночного моря, ни о других страхах и опасениях, я думалатолько о том, что Кира слишком далеко заплыла и с ней что-то случилось. Поняв,что я совершенно бессмысленно бегаю по берегу и машу полотенцем, я посмотрелана домик спасателя и увидев в его окнах свет, бросилась к нему, чтобы позватьараба на помощь. Добежав до домика, я принялась колотить в дверь и громкокричать:

— Эй, ты! Забыла, как там тебя зовут! Тамженщина ушла купаться и пропала!!! Она утонула! Ты вообще следишь за тем, чтобыникто ночью в море не купался или нет?! За что тебе только деньги платят?!

Дверь домика не открывалась, а внутрипо-прежнему было тихо. Схватившись за дверную ручку, я потянула ее на себя, идверь распахнулась. Увиденная картина привела меня в самый настоящий ужас. Накровати лежал спасатель, а в груди у него торчала рукоятка ножа. Его рот былслегка приоткрыт, а глаза смотрели на меня безжизненным взглядом. В них быласмерть. Лицо у него было еще ужаснее, чем в тот раз, когда я видела несчастногоараба на своем полотенце. Оно было почти уродливое, мертвенно-белое, даже скаким-то синюшным оттенком. Губы на этом лице казались сиреневыми, точнотакими, как показывают в фильмах про вампиров.

Как только из моей груди вырвалсядушераздирающий крик, я покачнулась, с трудом удержавшись на ногах,развернулась в обратную сторону и пулей вылетела из дома. И тут я увидела его.Прямо передо мной, надвинув широкополую шляпу на глаза, стоял ковбой!

— Бог мой! — заорала я так, что у менязазвенело в ушах, и бросилась со всех ног в сторону виллы.

Я бежала, боясь оглянуться назад, но кактолько я смогла это сделать, то увидела, что ковбой гонится следом за мной.

— Нет! Нет! Нет! — вопила я сквозь рыдания иглотала собственные слезы. — Нет! Помогите! Кто-нибудь, помогите!!! Толя, гдеты?! Толя!

Забежав в дом, я быстро хлопнула входнойдверью, но тут же услышала, как она снова открылась. Я была в каком-тобеспамятстве, но отчетливо понимала, что если ковбою удастся меня догнать, томне не жить. Я совершенно забыла про кнопки, которые находились на каждом этажедома, чтобы, случись что, можно было разбудить его обитателей. А затем я простоне смогла больше кричать, потому что у меня не осталось на это сил, и ужас,пожирающий меня изнутри, не давал мне больше выкрикнуть ни единого слова. Ямогла только рыдать, вкладывая в эти рыдания желание жить и моля Господа Бога отом, чтобы весь этот адский кошмар поскорее закончился.

Я бросилась вверх по лестнице, и тут ковбойполоснул меня ножом по ноге. Жгучая, ни с чем не сравнимая боль разлилась повсему моему телу. И все же у меня еще нашлись силы заскочить в спальню Анатолияи закрыть дверь на совсем тоненькую, еле державшуюся защелку.

Встав рядом с дверью, я закрыла глаза ипредставила, что скоро меня может не быть. Меня может не быть, но жизнь по-прежнемубудет идти своим чередом, вот только меня в этой жизни уже больше не будет. Аглавное, до меня просто никому не будет никакого дела. Ну жила такая… Нуумерла… Я даже представила себе, как обитатели этого дома найдут меня мертвой,как они тоскливо скажут, мол, надо же, совсем ведь еще молодая, что за возрасттридцать пять… Они будут говорить, какую страшную смерть я приняла — всю ножомисполосовали. Они будут говорить о том, что у меня прекрасные волосы и голубые,как небо, глаза, что я была очень симпатичной, разве только немного дерзкой…что при жизни я страдала непонятными видениями, а Толя… Толя скажет, что онубил бы того козла, который меня до этого довел. А затем сюда прибудет полицияи проведет экспертизу. При этом девушки, работающие в доме, будут смахиватьслезы и говорить то же самое: такая молодая, красивая, и за что ее, жить бы дажить, детей рожать да радоваться, на них глядя… Конечно, на этой земле мало ктозаслуживает смерти, таких, наверно, считанные единицы.

Прислонившись спиной к двери, я застыла каквкопанная, посмотрела на сочившуюся из ноги кровь и, в тот момент, когда вдверь начали стучать, отскочила с нечеловеческими воплями. Подбежав к окну, яраспахнула его, посмотрела вниз и затем перевела взгляд на все ту же дверь,которая могла открыться в любую минуту, потому что защелка уже держалась начестном слове. Хоть в моей голове уже давно и не было никаких мыслей, кромежелания жить, я невольно бросила взгляд на черный пакет, стоящий междутумбочкой и кроватью, и, не долго раздумывая, достала из него пистолет.Признаться честно, я никогда не держала в руках оружия, но имела представлениео том, как из него стрелять. Взяв пистолет, я повертела его в руках и в тотмомент, когда дверь с грохотом открылась, сняла его с предохранителя.

Из-за своих слез и рыданий я видела толькоочертания ворвавшегося ковбоя и не могла разглядеть его лица. Вытянув руку, ятут же нажала на курок и закричала что было сил. Ковбой издал глухой стон ирухнул на землю.

— Вот и все, — проговорила я сквозь рыдания. —Вот и все…

Не вынимая пистолета из рук, я подошла кковбою, сняла с него шляпу, и тут… И тут ноги у меня подкосились, и я сталамедленно оседать на пол. Ковбойская шляпа скрывала залитое кровью лицо Киры…

Когда я открыла глаза, то увидела рядом ссобой перепуганного Анатолия и Лену. Лена помогла мне приподняться и поднесла кмоим губам стакан воды.