— Привет-привет, — произнес Форсайт, обращаясь к Мими.

Амброуз тем временем быстро сунул записку обратно в карман.

— Здравствуй, Форсайт. Я как раз говорила Маделайн, чтопо-прежнему не понимаю, к чему такая спешка, — произнесла Минерва. — Чарльзнаверняка вернется, а пока он жив, регис — он. Мне все это не нравится. Послесобытий в Париже я уверена, что мы слишком торопимся.

— Дорогая Минерва, я вполне понимаю ваше беспокойство. Номеня тревожит то, что после событий в Париже вопрос времени сделалсясущественным. Мы не можем терять попусту то, что у нас имеется, — отозвалсяФорсайт.

Минерва что-то недовольно пробурчала, а Мими изо всех силпостаралась сохранить безразличный вид. Газеты были забиты кровавымиподробностями несчастья, произошедшего в Париже. Никто из вампиров там непострадал, но во время беспорядков нескольких фамильяров задавили насмерть. Втрагедии обвинили не имеющий лицензии таиландский цирк, чьи дрессировщики несовладали с животными, одной из причин было также названо нарушение нормпротивопожарной безопасности.

Джек, вернувшись домой через день после тех событий,рассказал Мими, что произошло на самом деле и как Чарльз предотвратил худшее.Но, невзирая на старания Чарльза, отель «Ламбер» чуть не сгорел дотла — этоедва удалось предотвратить. Новые хозяева отеля были вне себя от ярости игрозились разорвать договор, но их утихомирила графиня, предложив в качествевозмещения ущерба кое-какие предметы меблировки, имеющие историческую ценность.

Близнецы решили, что делиться с Комитетом вестями опредполагаемой кончине Чарльза не следует. Джек, вопреки всем доводам в пользуобратного, продолжал верить, что их отец жив, и Мими согласилась, что лучше,если сообщество и далее будет полагать, что Чарльз отсутствует по собственнойволе. Ни к чему давать повод для паники. Голубая кровь и без того нервничает.

В зал вошел Сеймур Корриган, всем видом извиняясь за то, чтоедва не опоздал. Теперь все были на месте. Семеро стражей, символизирующих семьизначальных семейств, согласно требованиям традиции.

Ведущий аукциона, хладнокровного вида мужчина в синемблейзере и красном галстуке, поднялся на возвышение.

— Дорогие гости, я рад приветствовать вас на аукционе,посвященном импрессионизму и модерну, — объявил он.

Присутствующие вежливо поаплодировали. На экране над головойу ведущего появился портрет Курта Кобейна, увековеченного на полотне яркими,полными жизни красками. Мими подумалось, что этот портрет здорово смахивает накартинку из молитвенника. Гадкий рокер в виде святого.

— Первый лот — работа Элизабет Пейтон. Начальная цена —пятьсот тысяч долларов.

С первым ударом молотка заседание Совета началосьпо-настоящему.

ШАЙЛЕР

Это произошло во время их пребывания в Сиднее. Прямо посредиЧайнатауна, в маленькой аптекарской лавочке — там продавался зеленый чай тогосамого сорта, который Шайлер любила пить по утрам. Сперва у девушки задрожалиноги, потом руки, а далее по всему телу пошли судороги, и Шайлер рухнула напол, выронив жестяную коробочку, и забилась на холодном линолеуме пола.

— Отойдите... ничего страшного... у нее просто... у нееэпилепсия! — Заявил Оливер, отталкивая всех. — Просто отойдите, ей нуженвоздух! Пожалуйста! Это пройдет!

Это было очень странное чувство — когда твое тело тебе неподчиняется, бунтует против твоих приказов, как будто в него вселился злой дух.

У Шайлер было такое ощущение, будто она смотрит на себя созначительного расстояния. Все как будто происходило не с ней, а с какой-тодругой девушкой. Эта девушка лежала на полу, и у нее судорожно дергались руки иноги, а изо рта шла пена.

— Извини, пожалуйста, — прошептала Шайлер, когда приступнаконец-то прекратился.

Девушку перестало трясти, но сердце у нее по-прежнемуколотилось так, словно она пробежала милю за минуту.

— Ничего страшного. Все в порядке, — произнес Оливер,осторожно помог ей подняться на ноги и подставил плечо.

— Вот... вода... — Владелец лавочки поднес к губам Шайлеркартонный стаканчик.

Шайлер была благодарна ему и посетителям лавочки задоброжелательность. Опираясь на Оливера, девушка вышла из лавочки и направиласьна автобусную остановку. Там уже ждал автобус, идущий обратно в район Роке.

— Скверное дело, — произнес Оливер после того, как онизаплатили за билет по студенческому тарифу и отыскали места в задней частисалона.

Оливер выразился еще слишком мягко. Пожалуй, настолькопаршиво ей не бывало еще никогда в жизни. Сильнейшая головная боль, пена изорта, едва не удушивший ее язык... Что там говорила доктор Пат, когда Шайлербыла у нее в последний раз? Что вампирская сила — дар, но она же может стать ибременем. Человеческое тело Шайлер воспринимало трансформацию как болезнь ижелало изгнать ее.

— Ты точно чувствуешь себя нормально? — Снова переспросилОливер, когда Шайлер подалась вперед и обхватила голову руками.

— Все в порядке, — отозвалась девушка. — Правда.

Это были ее последние слова перед обмороком. Когда онивернулись в гостиницу и ей действительно стало лучше, Шайлер завернулась вмахровый халат и устроилась на маленьком балкончике, примыкающем к ее комнате.Тем временем Оливер на крохотной кухне вносил завершающие штрихи в каррисобственного приготовления. Потом он вошел, держа в руках миску, над которойподнимался пар, и уселся перед Шайлер с ложкой. За время бегства они обанаучились готовить. Оливер специализировался на индийском карри с курицей ибананами, а Шайлер любила интересные сочетания макарон со всем, что найдется вхолодильнике. Иногда Оливер говорил, что эти сочетания даже чересчур интересны.

— Спасибо, — поблагодарила девушка и с радостью взяла мискугорячего карри.

Она зачерпнула полную ложку, поднесла к губам и подула,чтобы не обжечься.

С балкона открывался вид на сиднейский порт; акватория портабыла усеяна парусными судами и океанскими лайнерами. Океан был темно-зеленым.Шайлер подумала, что он напоминает цветом глаза Джека, и одернула себя. Она недолжна думать ни о Джеке, ни о том, что он делает, ни о том, скучает ли он поней. Девушка сосредоточилась на еде. Оливер смотрел на нее сквозь раздвижныестеклянные двери.

У него было сейчас особенное выражение лица, и Шайлер знала,что оно означает. Оливер вышел на балкон, поставил рядом с девушкой чашку чая иприсел на пластиковый стул.

— Скай, нам нужно поговорить.

— Я знаю, что ты собираешься сказать, Олли.

Шайлер глотнула чаю. Поразительно, но после всегопроизошедшего Оливер все-таки умудрился купить ту упаковку чая. Он простопрекрасный проводник.