— Я знаю, — произнесла она, уткнувшись в подушку.

— Я думал, ты убежишь с ним, — произнес Оливер, обращаясь кстене.

— Я знаю.

Шайлер все это знала. Она читала это в его крови. Но онапонимала, что Оливеру нужно выговориться, произнести все это вслух.

— Я думал, что никогда больше тебя не увижу.

Голос юноши был ровен, но Шайлер чувствовала, что у Оливерадрожат плечи.

Ах, Оливер... У Шайлер сдавило горло, а на глаза навернулисьслезы.

«Как сильно он меня любит! — подумала девушка. — Я никогдане причиню ему боли. Я просто не могу».

Потому в ответ Шайлер просто повернулась и обняла Оливера,потом взяла его за руку, так, что пальцы их переплелись. Она прижалась грудью кего спине, и они слились, словно две ложечки. Шайлер никогда прежде этого неделала и теперь сама не понимала — а почему? Это было так уютно — прижаться кнему. Коснуться губами его шеи, так, чтобы он кожей чувствовал ее дыхание.

— Олли, я никогда тебя не брошу, — прошептала Шайлер, и оназнала, что говорит правду.

Она убережет его сердце. Но Оливер не ответил и неповернулся к ней, невзирая на приглашение, подразумевавшееся в ее объятии. Онвсю ночь провел спиной к Шайлер, как и все прежние ночи.

Шайлер уснула, убаюканная его ровным дыханием.

МИМИ

Для многих Рокфеллер-центр был воплощением Нью-Йорка. Эторасположенное на границе центра здание из стали, бетона и металла служило домомнемалому количеству самых знаменитых и любимых заведений города. На верхнемэтаже здесь располагалась «Радужная комната», а внизу — культовый каток. Центрплощади был излюбленным местом демонстрации новых художественных экспозиций:тут красовался то гигантский щенок, сделанный из разноцветных живых цветов, тозеркало-переросток, нацеленное в небо. Одно популярное телевизионное шоувыбрало адрес Рокфеллер-центра своим названием. Мими всегда нравилось проходитьмимо ряда ярких флагов по дороге в расположенный на другой стороне площади«Сакс». Но конечно же, мало кто знал, что у Рокфеллер-центра куда более давняяистория.

Для вампиров это место было освящено тем, что именно здесьМихаил впервые принял титул региса после того, как клан вампиров перебрался вНовый Свет. На этой земле лежало благословение его духа. Возможно, именнопоэтому Рокфеллер-Центр был столь популярен среди Красной крови. Люди, при всейих глупости, по-прежнему способны были чувствовать здешнюю атмосферу, тоэлектричество, которое пронизывало воздух священного места.

Убежище находилось прямо там, где ныне располагалсяпочтенный аукционный дом. В половине десятого утра Мими вошла в стеклянные двериглавного входа. Аукцион должен был начаться в десять, но пришла она сюда незатем, чтобы принять участие в торгах.

Она приехала из Рио неделю назад и пропустила первый деньзанятий в школе ради того, чтобы присутствовать на этой церемонии. Дачезнепридется понять — у нее имеются обязанности превыше учебных. В школе с радостьюприняли близняшек Форс обратно после их «академического отпуска», так что онимогли отучиться последний год и получить диплом. Комитет решил, что молодымвампирам следует завершить образование, прежде чем отправляться на очередноезадание в качестве венаторов, поскольку у них еще не завершился периодтрансформации, а с ним и повышенная уязвимость. Мими подумала, что старейшинывечно пытаются помешать молодежи взрослеть слишком быстро. И даже то, что оначлен Совета, обладающий правом голоса, их не волновало. Она должна получитьдиплом, хоть ты тресни.

Девушка забрала пропуск у охранника и поднялась на лифте впубличный аукционный зал. Когда она вошла туда, зал был наполовину пуст. Что это— знамение времени? Или признак того, что многие иностранные покупатели теперьучаствуют в аукционе через Сеть или посредством агентов, сидящих на заднихрядах с телефонами? Этого Мими не знала. Она лишь помнила, что в те времена,когда в аукционах часто участвовали ее родители, это было куда более светскоепо духу мероприятие. В холле подавали коктейли, а женщины являлись вдрагоценностях наподобие тех, за которые они собирались состязаться.

Мими заметила нескольких своих коллег, сидящих тут и там.Число членов Совета сократилось до семи, но этого хватало для кворума. ДжосайяАрчибальд внимательно изучал каталог аукциона. Элис Уитни сжимала в руке нитьжемчугов. Эйб Томпкинс вошел в зал нетвердой походкой и уселся в кресло.Аукцион должен был начаться ровно в десять. И заседание Совета тоже. Ибо ониявились в это древнее место, чтобы назвать имя их нового главы. ФорсайтЛлевеллин потребовал открытого голосования.

Введение нового региса в должность — дело непростое, и ниодин член Совета не припоминал, чтобы когда-либо еще регисы сменяли друг другастоль быстро. Михаил, в различных его воплощениях, возглавлял их от началавремен, и лишь год назад его место занял Лоуренс ван Ален. Но теперь Лоуренсбыл мертв, Чарльз Форс пропал без вести, а Форсайт энергично пытался занятьосвободившееся место.

Мими с удивлением заметила, что два члена Совета, МинерваМорган и Амброуз Барлоу, войдя в зал, двинулись прямиком к ней. Минерва иАмброуз входили в число старейших вампиров своего цикла, и хотя вампирскийразум никогда не терял остроты, плоть их ветшала, кожа покрывалась пигментнымипятнами, как у людей без должного ухода. И что этим пятнистым старикашкам отнее надо?

— Маделайн, — произнесла Минерва, занимая кресло рядом сМими, — Амброуз хотел бы кое-что тебе показать.

Амброуз Барлоу осторожно извлек из кармана пиджака конверт.Он был сложен вчетверо, и, развернув его, Мими обнаружила, что лежащая внутризаписка помята, а бумага истончилась, как будто истерлась от частогоперечитывания.

«Берегитесь Форсайта Ллевеллина. Он не тот, кем вы егосчитаете». И подпись: «Друг».

Мими с отвращением вернула записку Амброузу. Отец всегдаучил ее не доверять анонимкам.

— Как ты думаешь, это серьезно? — Поинтересовалась Минерва.

— Понятия не имею, — фыркнула Мими. — Я на такие вещивнимания не обращаю. Может, это просто дурацкая шутка.

— Но с чего бы вдруг кому-то отправлять такое письмо?Очевидно, отправитель не из членов Комитета. Но кто он? И почему это сделал? Ипочему отправил письмо именно Амброузу, ведь тот ушел в отставку добрых полвеканазад. Вдобавок к этому у Форсайта нет врагов и он единственный, кто сейчасудерживает нас вместе, — произнесла Минерва. Вид у нее был взволнованный. — Какты думаешь, Амброуз?

Амброуз Барлоу кивнул.

— Я согласен. Анонимка — оружие труса. Но отчего-то у менятакое чувство, что к данной конкретной анонимке следует отнестисьповнимательнее. Сейчас мы переживаем странное время... и столь многоеизменилось...

Тут Мими заметила, что в зал стремительно вошел Форсайт Ллевеллин,и их беседа прекратилась. Сенатор выглядел особенно оживленным и еще болеенапыщенным, чем обычно, учитывая то, что не так давно произошло с егосемейством. Он увидел их троицу и уселся рядом с Амброузом.