‒ Можешь называть меня на «ты».

‒ Как-то неудобно…

‒ А когда мой член в тебе, удобно? ‒ Нагло ухмыляется, притягивая ещё ближе. Тушуюсь в попытке спрятать взгляд. ‒ Не слышу. Удобно?

‒ Да. ‒ Чувствую, как щёки становятся пунцовыми и не могу отвернуться, всё ещё зажатая Лисом.

‒ Ты прекрасна, когда смущаешься.

Гуляет взглядом по моему лицу с полуулыбкой на губах и блеском в глазах. А в них явная, откровенная… нежность. Настолько искренняя, что в районе солнечного сплетения сжимается до ломоты, на секунду перекрыв дыхание. И как я не видела этого раньше? Или видела, но видеть не желала?

‒ Можно мне в душ?

‒ Можно. Не задерживайся, опоздаем.

Вскакиваю с кровати и, подхватив с пола халат Кретова, залетаю в ванную комнату, надеясь, что хозяин не почтит меня своим присутствием ещё и здесь. Мне нужно несколько минут наедине с собой и пожирающими мыслями, которые тотальным хаосом выбивают почву из-под ног.

Лис не ломится, не нарушает моё личное пространство своим появлением, даёт мне возможность прийти в себя и осознать, что теперь я игрушка в руках большого мальчика. Мне придётся сделать всё, что он пожелает. Выполнить любой запрос, каким бы он, на мой взгляд, не был неприятным. Но пока Лис учитывает мои желания, получая ответную реакцию моего тела, которое, кажется, в отличие от меня, полностью ему подчиняется, откликаясь острыми импульсами на каждое прикосновение умелых пальцев.

Несносный, невыносимый, наглый… Но в то же время притягательный, манящий и совершенно обескураживающий. И мне бы бояться, что мужчина меня раздавит, разнесёт в щепки, не оставив пустого места, а вместо этого я безропотно подчиняюсь каждому приказу, чувствуя, что делаю это по собственной воле.

И как у него это получается?

Душ отрезвляет, открывает второе дыхание, чтобы привести мысли в порядок. Упираюсь ладонями в раковину, наблюдая в зеркале довольную женщину, измученную близостью с тем, кого так долго отталкивала. Всё-таки взял своё, как бы не сопротивлялась, но сейчас не уверена, что сама этого не желала, согласившись на условия Кретова.

Проскальзываю в спальню, быстро одеваясь, а, прислушавшись понимаю, что Лис разговаривает по телефону.

‒ Аля, я ещё не решил. У меня достаточно времени до предполагаемой даты поездки. Что? Пока не могу. Сейчас я точно не отвечу на твой вопрос однозначно.

Я слышу, как Лис выхаживает в гостиной, то приближаясь к двери спальни, то снова удаляясь, и его голос становится неразборчивым.

‒ У меня много дел. Возникло несколько непредвиденных обстоятельств. Отель? Причём здесь отель? У меня свой бизнес есть, и там не всё гладко.

Вероятно, сейчас Кретов имеет в виду ситуацию с Мишей и проблемы с разбитой машиной, стоимостью двадцать миллионов. Сглатываю, снова вернувшись в воспоминания вчерашнего вечера и его желание «простить» мне долг, взамен воспользовавшись моим телом.

‒ Ребёнок, не наседай. ‒ Лис повышает голос. ‒ Времени ещё достаточно. Я постараюсь всё уладить и освободить время.

Ребёнок? Наверное, Кретов говорит с дочерью. Я видела на фото его семью, но, вероятно, сейчас девочка старше. Интересно, а с бывшей женой он общается? Насколько тесно? Боже, и почему меня это волнует? Меня это не касается. Точка.

‒ Уже оделась? ‒ Дёргаюсь от неожиданности, начиная быстро застёгивать пуговички на рубашке, но взгляд останавливается на обнажённом мужчине, парализуя движения. ‒ Ты снова покраснела, Вишенка, ‒ усмехается, ‒ вроде всё видела ночью. И утром. Или не всё? ‒ Приближается, притягивая к себе резким движением.

‒ Всё. ‒ Сглатываю, утопая в тёмном взгляде, снова призывно останавливающемся на моих губах.

‒ Для следующего раза придётся запастись презервативами.

‒ Не получится…

‒ Разве мы вчера не договорились? Одной ночью ты не отделаешься. ‒ Ведёт по шее губами, оставляя влажные следы.

‒ Не в этом дело. У меня аллергическая реакция на латекс. Придётся так… как вы… ты делал ночью. И утром.

‒ Возможно, не придётся. ‒ Лис резко отрывается от моей шеи. Взгляд мужчины устремляется куда-то сквозь меня, словно обдумывает внезапно поразившую его мысль.

‒ Что это значит?

‒ Это значит, что я иду в душ, а ты делаешь нам кофе. Кухня там. ‒ Указывает в противоположную сторону от спальни. ‒ Я вернусь быстрее, чем ты.

Топаю в указанном направлении. Большая кухня: идеально чистая, пустая, в холодильнике нет продуктов. В шкафчике кофе и чай с нерусским названием. Кофе так кофе. Пожимаю плечами, прокручивая в голове множество мыслей, не дающих покоя. Я ведь даже не знаю, сколько ложек сахара класть в напиток…

‒ Две, ‒ слышу голос за спиной, словно Кретов ответил на мой вопрос, который я так и не озвучила.

‒ Я спросила вслух?

‒ Нет, ‒ смеётся, ‒ но застыла с ложкой в руках.

И правда, так и стою в нерешительности, пытаясь угадать его вкусовые предпочтения. Всё же накладываю сколько нужно и тщательно размешиваю. Пьём кофе в полной тишине. Мне неуютно. Не знаю, о чём говорить с Лисом после того, как мы стали близки и наши отношения переросли в нечто более личное, но в тоже время оставшись в разряде договорных.

‒ Поехали, ‒ чёткая команда Кретова, требующая выполнения.

Я рада, что скоро окажусь в отеле. Наедине с самой собой будет проще разобраться в собственных ощущениях и положении, в котором я оказалась.

‒ Завезёшь меня в отель?

‒ Нет. Сначала ты отправишься в другое место.

‒ В какое? ‒ Неожиданно пронизывает острая паника, которая опускается противными холодком в район поясницы.

Мой вопрос остаётся без ответа, и остаётся лишь ждать, когда мы приедем в назначенное место. Не проходит и получаса, как Лис останавливается на парковке перед медицинской клиникой, по всему заметно, дорогой.

‒ Зачем мы здесь?

‒ Я записал тебя на приём. Так как презервативы не для нас, значит, выходом станут таблетки. Врач ‒ Регина Мартанян. Она ждёт. Иди.

‒ А? Ага… ‒ Растерянно сжимаю сумку.

‒ Тебя подождать?

‒ Нет-нет, я потом сама на такси в отель доберусь. ‒ Желаю избавиться от общества Лиса, даже если мне придётся пройти весь путь пешком. Уже собираюсь покинуть автомобиль, но мужчина резко притягивает к себе, накрывая мои губы своими.

‒ Вишенка, напоминаю: ты теперь моя, ‒ выдыхает в губы, ‒ во всех смыслах. Не вздумай сбежать или исчезнуть. Договорились?