Набираю пару раз Мишу, но включается автоответчик, оповещая, что абонент не желает появляться в сети. Впервые не переживаю, точно зная, что Артур по приказу Лиса выжмет из брата все соки, направив его неуёмную энергию в работу.

К восьми поднимаюсь в свой номер, ожидая, что Кретов нагло ко мне ворвётся, чтобы снова провести ночь вместе. Даже наворачиваю круги в ожидании мужчины и последующих действий. Но невероятно удивляюсь, когда слышу, как дверь номера напротив открывается и тут же закрывается за пришедшим Лисом.

Засыпая в одиночестве, наконец понимаю ‒ он не придёт. Даёт мне передышку? Или не в настроении? Да какая разница, если я хотя бы на одну ночь избавилась от его присутствия, получив прекрасную возможность выспаться и отдохнуть по-настоящему.

***

‒ Доброе утро, ‒ мужской голос за спиной заставляет вздрогнуть и замереть посреди коридора третьего этажа. Я думала, Лис уже ушёл. Специально выждала дольше, чтобы не столкнуться нос к носу с Кретовым.

‒ Доброе. Думала, вы уже ушли.

‒ Не хотела видеть? Или разговаривать? ‒ Мы движемся в сторону лифта. Со стороны выглядим, как два беседующих человека. Не привлекаем внимания, обмениваясь короткими репликами.

‒ Оба варианта. ‒ Створка лифта делает нас заложниками железной коробки.

‒ Спасибо за честный ответ.

‒ Какой есть.

‒ Я всё ещё не в твоём вкусе?

‒ По-прежнему. Ничего не изменилось. ‒ Не смотрю на Кретова, выискивая на стене невидимое пятно.

‒ Спасибо за честность.

‒ Говорю, как есть.

‒ Этот факт не спасёт тебя от выполнения заключённых договорённостей.

‒ Я знаю.

‒ В таком случае, может, хотя бы попытаешься найти во мне что-то привлекательное.

‒ Считаю это бессмысленным занятием, ‒ хмыкаю, показывая Лису, насколько он мне безразличен.

‒ Неправильный ответ, Вишенка.

‒ Это ещё почему? ‒ Лифт резко останавливается, ощутимо встряхивая кабину, застыв между вторым и первым этажом. Палец Лиса на кнопке «стоп» заставляет напрячься.

‒ Давай проясним ситуацию, Вишенка. ‒ Обходит меня, обволакивая жаром своего тела и зарывшись носом в мои волосы. ‒ Ты должна мне двадцать миллионов. Если, считать в среднем стоимость одной ночи… по пятьдесят тысяч… делим и получается… ровно четыреста ночей, ‒ шепчет, прикусывая мочку уха. ‒ Больше года, Лана. Сможешь обнимать, целовать, извиваться подо мной от удовольствия, трястись от оргазма и ничего не испытывать? Сможешь? ‒ Большая ладонь ложится мне на живот, притягивая и соединяя наши тела так близко, что даже сквозь ткань я чувствую возбуждение Лиса.

‒ Да, ‒ выдавливаю со стоном, растворяясь от лёгких поцелуев, которые Лис прокладывает дорожкой по изгибам моей шеи.

‒ Забыл уточнить, что ночи будут не подряд. Исключительно, когда я тебя пожелаю. Так что год вполне может растянуться на два, или больше… ‒ Желаю возразить, но Кретов опережает: ‒ Но, если ты проявишь инициативу, пятьдесят могут превратиться в сто тысяч, а количество ночей сократится вдвое. ‒ Слышу, как он улыбается, прикусывая кожу на плече. ‒ Мы поняли друг друга, Вишенка?

‒ Да.

‒ Не слышу!

‒ Да, Елисей Маркович!

‒ Запрещаю тебе так меня называть. Исключительно Лис.

‒ Хорошо. Я не могу дозвониться Мише. Скажите ему, чтобы набрал мой номер.

‒ Давно упрёков в свой адрес не получала?

‒ Он мой брат. Несмотря ни на что, я волнуюсь. ‒ Я всё ещё прижата спиной к Кретову.

‒ Я подумаю.

‒ Подумаете? Это же проще простого: сказать человеку, чтобы он позвонил сестре. Незамысловатая просьба.

‒ Попроси по-хорошему, Вишенка. Ласково. Нежно.

‒ Если позволите мне повернуться…

Сам резко разворачивает и тут же впивается в мои губы, раздвигая их и исследуя влажным языком мой рот. Присваивает, поглощает, порабощая и делая безвольной куклой в сильных руках. Целоваться Лис умеет ‒ грубо, разнузданно и пошло. Задыхаюсь от его напора, но не желаю отталкивать, наслаждаясь силой и уничтожающей аурой, полностью подчиняющей Кретову. С ужасом осознаю, что тихонько постанываю, вцепившись в полы чёрного пальто и прижимаясь к груди мужчины.

‒ И дальше будешь утверждать, что совершенно безразлична ко мне? ‒ Отрывается от губ, обхватив пальцами мой подбородок и не позволяя отвести взгляд в сторону.

‒ Да, ‒ произношу уверенно.

‒ Отчего-то уверен, что через пару недель твоё мнение изменится. Ты ведь ждала меня сегодня ночью?

‒ Нет, конечно, ‒ нагло вру, ‒ радовалась, что появилась возможность выспаться и отдохнуть, не испытывая дискомфорт от присутствия постороннего человека в постели, ‒ выплёвываю каждое слово, ехидно улыбаясь.

‒ Тебе ведь было хорошо со мной. ‒ Прищуривается, прожигая мимолётными огоньками злости.

‒ Не настолько, чтобы я желала повторения целых четыреста раз. ‒ Застёгиваю пуговицы на пальто Кретова резкими движениями и отворачиваюсь, чтобы нажать кнопку на панели. Лифт приходит в движение и через полминуты я получаю заветную свободу. ‒ Хорошего дня, Елисей Маркович, ‒ довольно улыбаюсь, отмечаю, как усиленно ходят желваки на лице мужчины. Оказывается, его просто вывести из равновесия, просто назвав полным именем. Учту и воспользуюсь. Ни один раз.

‒ И вам, Руслана Сергеевна, ‒ хмыкает. ‒ Вечер наступит быстро. Я обязательно возьму своё. Долги не прощаю.

Последние брошенные мне слова, и мужчина покидает отель, чтобы оставить в недоумении посреди большого холла. Я выбрала неправильную тактику, разозлив Лиса. И, если мою не симпатию он способен легко проглотить, то каждое колкое высказывание вернётся в троекратном размере.

После разговора с Лисом остался неприятный осадок, не дающий мне покоя. Сейчас я в проигрышной ситуации, и мне бы вести себя сдержаннее, контролируя каждое слово, я же наоборот, делаю всё, чтобы усугубить собственное положение. Если бы не симпатия Кретова, проявившаяся изначально, кто знает, чем бы обернулась для меня выходка брата. Без жилья мы остались бы однозначно, а возможно и того хуже, Лис бы лишил меня работы.

Чем отчётливее осознаю, что отель в скорости может быть продан, тем тоскливее становится на душе. Мне не хотелось бы расставаться с этим местом, в которое я буквально вросла и слилась, считая практически своим домом. Словно это мой собственный бизнес, за который я радею и переживаю.