Зу встряла прежде, чем Алекс успела открыть рот:

— Она перекрасила волосы, Джебаль. Они теперь не такие рыжие. И она пыталась их отмыть! — захлебываясь от восторга, выпалила первая жена.

Алекс вздрогнула, увидев, как Джебаль гневно уставился на нее.

— Что ты наделала? — вскричал он, срывая с нее паранджу.

— Прости.

Джебаль грубо схватил ее за коричневые пряди.

— Я так и сказала, что ты будешь гневаться, господин, — промурлыкала Зу.

— Мне нравились твои волосы, — промолвил Джебаль, не спуская глаз с непокорной. В его взгляде появился неприятный холод. — Кто тебе позволил это сделать?

— Никто, — удрученно выдавила Алекс. — Джебаль, я не думала, что ты обидишься.

— Но я очень обиделся, — надменно заявил Джебаль. — Ты можешь объяснить свой проступок, Зохара?

Джебаль всегда казался добрым. Алекс впервые видела его в такой ярости.

— Я… я и не думала, что от хны мои волосы потемнеют — я лишь старалась сделать их поярче, чтобы тебе было еще приятнее на них смотреть. — Робкая улыбка угасла на ее губах.

— Ты не имеешь права делать что-то со своими волосами и со своей внешностью, прежде чем не получишь моего соизволения, — отчеканил Джебаль, однако его лицо тут же посветлело: — Ты хотела порадовать меня?

— Да, — еле сдерживая вздох облегчения, прошептала Алекс. Джебаль был старше ее, однако подчас вел себя как избалованный мальчишка. При желании она могла бы запросто водить его за нос — если бы не гонор независимой женщины двадцатого столетия, не позволявший проявить хотя бы внешнюю покорность этому дикарю.

— Может быть, тебе лучше подумать об иных способах доставить мне приятное, к примеру, завтра вечером. Зу, поди прочь!

На сей раз Зу не очень-то удалась ехидная улыбка. Алекс следила за тем, как первая жена выплывает из комнаты, покачивая бедрами. Классная секс-бомба. По гарему постоянно ходили слухи, что она бесподобна в постели с Джебалем — как, возможно, и с другими любовниками. У Алекс на этот счет безошибочно работала интуиция, да и Мурад соглашался, что сия особа все последние недели развлекается с любовником.

— Давай присядем. Я хочу поговорить, — предложил Джебаль, улыбаясь совсем по-мальчишески.

Алекс выдавила из себя улыбку, тревожась об упомянутом им завтрашнем вечере. Не очень грациозно она опустилась на низкую тахту, Джебаль — рядом с нею.

— Зохара, известно ли тебе, зачем я призывал тебя сегодня?

— Нет, — прошептала Алекс.

— А ты знаешь, какой сегодня день?

— Не совсем точно, — засомневалась она.

— Сегодня тринадцатое июля.

Алекс напряженно замерла.

— Завтра исполнится ровно год со дня нашей свадьбы, — провозгласил Джебаль.

Алекс утомленно прикрыла глаза. И как она могла забыть?

— Если я правильно все помню, мы сговорились, что тебе потребуется год, чтобы оплакать первого мужа.

— Ну да, конечно, разве я могла об этом забыть? — Алекс облизала трясущиеся губы. — Джебаль, ты был ужасно мил со мною и невероятно сострадателен!

Он улыбнулся, легонько лаская ей руку.

— Твой траур длится уже больше года. Расскажи мне, что ты теперь чувствуешь?

Алекс кое-как подавила новую волну паники. Только этого сейчас не хватало. Ей надо сосредоточиться, ей надо найти выход.

— Я тоскую по родине, — осторожно начала она. — Я скучаю по своей стране и соотечественникам, Джебаль.

— Все еще? — воззрился он на нее.

Алекс отважно кивнула, затаив дыхание.

— А я-то думал, тебе здесь нравится, — огорчился Джебаль. — Я думал, ты счастлива.

— Так оно и есть. Но дом есть дом…

— Я не могу отпустить тебя, Алекс. Ты моя жена. И я слишком к тебе привязан. И не позволю никуда уехать. Кроме того, ты еще должна родить мне сына.

Алекс молчала. У Зу родились уже три девочки — и ни одного мальчика.

— Ты не останешься у меня сегодня ночью?

— Ч-что? — Она подумала, что наверняка стала в этот миг белее снега.

— Останься со мною сегодня, — пылко воскликнул Джебаль, становясь на колени. Алекс застыла, не чувствуя, как его ладонь гладит ей щеку.

Горячие пальцы скользнули вниз, к шее, к плечу. Их взгляды встретились.

Никогда прежде он не прикасался к ней подобным образом. Алекс замерла, как кролик перед удавом, не смея отстраниться.

— Я… у меня ужасная головная боль. — Она знала, что вряд ли это сработает, но ничего лучше придумать не успела.

— Оно и видно, — сердито выпалил он, выпрямляясь.

— Ты… возьмешь меня силой? — прошептала она.

— Нет.

Алекс закрыла глаза, едва не лишившись чувств от радости.

— По крайней мере не сегодня, — добавил Джебаль. Его фигура грозно высилась над нею. — Однако я теряю терпение, Зохара. Я всего лишь мужчина. А ты слишком красива. Твое место — в моей постели!

Алекс покорно кивнула.

Джебаль заметался по комнате. Полы его одеяний развевались в такт движениям, и украшения ослепительно сверкали в пламени свечей. Наконец он обернулся.

— Завтра годовщина свадьбы, и мы должны отпраздновать ее вместе, — произнес он, прожигая пленницу гневным взглядом. — Надеюсь, это будет тебе приятно.

Бедняжка кое-как заставила себя подняться на негнущихся ногах. Горло свело судорогой, и она лишь молча кивнула.

Было совершенно очевидно, что время, отпущенное судьбой, подошло к концу.

Зу извивалась всем телом.

Она лежала нагая на просторной плоской кровати. Темные волосы разметались по белым простыням. Мужчина склонился над нею и ласкал самым интимным образом, пустив в дело и руки, и язык.

Зу вскрикнула, но при этом не произнесла его имени. Она никогда не позволяла себе забыться от страсти настолько, чтобы неосторожными словами подставить себя под угрозу.

— Пожалуйста, — взмолилась Зу. — Пожалуйста, не тяни, а не то пусть всемогущий Аллах низринет тебя в самую бездну ада!

Он схватил ее за ягодицы и овладел со звериной жестокостью. Зу скорчилась от наслаждения. Он глухо выругался, его колени вздрогнули несколько раз, но тем не менее он остался на ногах. Только пот струился по всему телу. Свысока он взглянул на Зу, бессильно распростершуюся на животе. Ухмыляясь, похлопал по пышному заду и принялся одеваться.

— Зу, ты просто бесподобная сучка, — заметил он.

Она вздохнула, перевернулась и уставилась на него, приняв классическую позу обольстительницы: приподнявшись на локте и выставив напоказ потрясающую грудь.