Мои бедра касались его, и уже одно это сводило с ума. Но Риону этого было мало. Он пил мои поцелуи и сквозь тонкую ткань кофты проводил пальцами по позвоночнику, вынуждая меня выгибать спину и прижиматься к нему еще сильнее.

Не получивший новую порцию угощения крылатик жалобно курлыкнул, и сладостное безумие сменилось ледяной волной осознания.

Я уперлась ладонями Риону в грудь и, тяжело дыша, сказала:

− Ты… Мы… Я так не могу, Рион. Это… неправильно. Ты… Я на тебя зла, ты знаешь?

Конечно, он знал, но видеть, как угасает в его глазах шальное счастье, было мучительно.

− Позволь мне просто иногда появляться в твоей жизни, − попросил он тихо, сам отпуская.

Я ничего не ответила. Струсила? Наверное. Но Рион как будто и не ждал немедленного согласия. А я… просто не нашла в себе сил оттолкнуть его снова.

На следующий день я летела к Даргарму с опаской и… нетерпением. Что скрывать, я хотела увидеть Риона. Но он не появился. Даргарм подробно и увлеченно рассказывал о принятых на Актании этапах выбора жизненного призвания, но сам поглядывал на расстроенную меня с хитринкой. Конечно, я всеми силами пыталась не показывать своей печали, но разве утаишь что-нибудь от проницательных актанийцев?

− Но если после ритуала пробуждения, так ведь это называется? Если после него оказывается, что в прошлых жизнях ты был не пилотом, а поваром, то какой смысл вообще что-то выбирать? − спросила я, заставив себя сконцентрироваться на уроке.

− Если и до ритуала склонность проявлялась явно, вероятнее всего, таких сбоев не будет. Повар захочет быть поваром, что бы это слово ни значило, − улыбнулся Даргарм. − Другое дело, что иногда мы сознательно выбираем сменить сферу деятельности и расширить свой опыт. Все эти моменты определяются строго индивидуально и с учетом текущих задач и необходимостей. В некоторых случаях приходится, напротив, из воплощения в воплощение доводить до совершенства один какой-то навык, если это служит на благо Актании и Силайе.

− Так было с Рионом, да?

− Рион знающий капитан, исследователь и наблюдатель, ему приходилось сталкиваться с таким, о чем подавляющее большинство жителей Актании даже не подозревает. И этот опыт очень важен для успешности и безопасности новых космических миссий.

− Но он взял и вернулся. Бросил все, запер нас на планете, ходит едва живой!.. Зачем? Почему нельзя было остаться и помочь разрешить опасную ситуацию на Земле, вызволить Тана?! Неужели он думает, я отвернулась бы от него после?

Я почти выкрикнула все это и опустила голову. Было стыдно за неожиданную вспышку, за подобравшиеся к глазам слезы, и все же стало чуточку легче.

− Ты не представляешь, насколько дорога ему, − сказал Даргарм тихо. − Сомневаюсь, что нашлось бы что-нибудь, способное остановить его в стремлении защитить тебя. И от внешних угроз, и от внутренних. Актания − лучшее место, чтобы принять новую себя. Хорошо, хорошо, не новую − более полную версию себя, − поправился он, без труда уловив мое неприятие слова «новый» в данном контексте.

− Он не понимает. И вы не понимаете тоже, − с грустью выдохнула я. − Любовь не удержишь в зажатом кулаке, а я не позволю кому бы то ни было управлять моей жизнью, слишком привыкла чувствоваться себя свободной.

− Он примет это, обязательно, но и ты постарайся понять его. Ты вспомнила лишь обрывки, а он всю боль потери самой дорогой и единственной, без которой не хотелось существовать ни в какой из форм. Потерять тебя вновь, потерять на закрытой планете без возможности в ближайшие тысячелетия встретиться где-то во Вселенной… Полагаю, это достаточная причина для, возможно, несколько резковатых и поспешных, но в целом верных решений.

− Все это слишком сложно для одной маленькой меня, − пробормотала я тихо.

− Именно, очень маленькой, − подтвердил Даргарм.

Я уже хотела было ответить ему чем-нибудь гневным, но заметила плутоватое выражение лица и смирилась. В чем-то он, безусловно, был прав, но как же неприятно и непросто порой признавать чужую правоту!

Этот разговор с наставником не давал мне покоя до самой ночи, да и сны в итоге породил тревожные и невразумительные. Проснулась я хмурая и невыспавшаяся, что на Актании, где спишь отчего-то особенно крепко и высыпаешься удивительно быстро, было странным. Утром я опять отправилась к Даргарму, только вот сам он почти сразу куда-то ушел, да еще и крылатика с собой прихватил!

Я ошарашенно хлопала глазами, наблюдая за его сборами, и пыталась выяснить, что происходит, на что актаниец только хмыкал и уверял, что так будет «определенно лучше». Что он имел в виду, выяснилось довольно быстро. Стоило его скиму скрыться в облаках, как на площадку перед домом опустился другой.

− Светлого дня, Карина, − поприветствовал меня Рион и оглядел пустую «парковку».

− Он улетел, − сдала я нерадивого наставника.

Рион едва заметно улыбнулся и заинтересованно уставился на меня.

− Где ты был вчера? − вырвалось у меня. И тут же захотелось треснуть себя чем-нибудь по голове. Ну вот кто тянул за язык?

− Хотел дать тебе время… − ответил Рион, буквально лучась нежностью. Да и вообще выглядел он сегодня значительно лучше. − Я остановился у матери, своего дома на Актании у меня нет, не было надобности.

− У матери? − удивилась я.

− О, они давно не живут вместе. У мамы другая семья.

− Но… Я думала…

Такого поворота я почему-то не ожидала.

− Почти сразу после моего рождения она встретила своего лата-яна и ушла от отца.

− Прости, я не знала. Не знала, что здесь вообще так бывает.

Я сказала это и вспомнила слова Синара о девушке, которую Рион без колебаний оставил после пробуждения глубинных воспоминаний. Он узнал, что она − не та самая, не лаи-ян. И это казалось мне нереальным и жестоким, однако в свете истории его родителей становилось куда понятнее. Он не хотел повторять судьбу своего отца. Как же сложно все у этих актанийцев!

− Мне жаль, что я расстроил тебя, − вдруг сказал Рион и коснулся моей щеки. − Их история − довольно редкий случай. И не потому, что все обретают истинных половинок, такое счастье выпадает не всем и не в каждой жизни. Просто мама поторопилась.

− Ясно, − кивнула я и чуть отступила. − И что мы будем делать без Даргарма?

− Поговорим?

Я посмотрела на Риона с сомнением.

− У нас еще ни разу не получилось.

− Пожалуй, − усмехнулся он. − Я не привык объяснять кому бы то ни было свои поступки и тем более чувства. Но я готов пытаться, Карина.