Ни на кого не глядя, я понеслась к выходу. Стоявшая в первые мгновения в зале тишина взорвалась гулом голосов. Им будет что обсудить!

Сквозь мутную пелену почти ничего не видела и едва не столкнулась с… Рионом. Выглядел он жутко. Наконец понял, что натворил? Что я его не прощу? В тот момент это уже не волновало.

Рион хотел приблизиться, но я не позволила, отшатнулась и выскочила из зала.

Куда бежать? Где спрятаться от жгучей невыносимой боли, что сдавила сердце? Как жить в идеальном мире, оказавшись в нем пленницей?

− Карина, постой!

Оклик, тихий, но настойчивый, заставил обернуться. И невольно вскинуть брови, потому что увидеть навигатора «Странника» Итрама я никак не ожидала.

− Не думай, что весь мир против тебя, это не так, − сказал он и, всунув мне в руку какую-то гладкую пластину, быстро ушел.

Не решаясь разжать кулак, я поднесла его к груди и поспешила отыскать свой ским.

Гарун нагнал на полпути. Он выглядел подавленным и виноватым и явно хотел что-то сказать, но не мог подобрать слов. Только посматривал с тревогой и искренним беспокойством. И я оттаяла. Не могла злиться и на этого актанийца тоже.

− Не знаешь, что это? − спросила, когда мы забрались в ским. И разжала кулак. На ладони оказалась небольшая вытянутая пластинка темно-серого цвета.

− Хранитель. Такой накопитель информации, на него можно записать практически что угодно. Откуда он у тебя?

− Итрам дал. Поможешь посмотреть, что там?

− Конечно, Карина. Если ты все еще доверяешь мне.

− Тебе да, Гарун. Тебе да.

Когда прилетели, Гарун что-то быстро сказал маме и сестре, видимо, чтобы не беспокоили нас, и сразу повел в кабинет на моем этаже. Там поместил пластинку в небольшой круглый аппарат, над которым тут же возникла голограмма.

− Здесь несколько файлов. Записи… схемы воздействия волновой установки. Похоже, это данные с «Урагана» и «Отшельника».

Гарун стремительно переключал схемы и графики, в кривых и изгибах которых я совершенно ничего не понимала, а потом удивленно выдал:

− Они это сделали! Это не моя схема, конечно, моя рассчитана на три точки выхода, а у них в распоряжении было всего два корабля, но это их не остановило! Вот, эта запись показывает процесс, а вот это − результаты последующего сканирования.

− И? − спросила нетерпеливо.

− Сейсмоактивность на твоей планете удалось притушить. Правда, боюсь, процесс обратим, все же двух точек слишком мало для нужной силы воздействия. Нет-нет, в этом я не уверен! − поправился он, взглянув на меня. − Вот, видишь, сейчас все стабильно.

− Ясно, значит, это облучение по крайней мере дало отсрочку. А про дзайнитов тут что-нибудь есть?

− Хм, да, есть отчет. Корабли яшнаков крутятся рядом, но активных действий пока не предпринимают.

− Их ведь не отзовут?

− Кого?

− «Ураган» и «Отшельник».

− Нет, тебе же пообещали направить туда еще один корабль! Карина, все хорошо.

− Ладно, надеюсь, мои соплеменники от переизбытка радости не начнут бурить дальше. С удвоенной силой.

Гарун посмотрел изумленно, но ничего не спросил.

Поблагодарив его за помощь, я сказала, что хочу побыть немного одна, а в итоге до конца дня никуда не выходила. Заседание и встреча с Рионом вымотали меня сильнее, чем я думала. Конечно, после просмотра неожиданно подаренной навигатором «флешки» я смогла наконец выдохнуть и немного расслабиться. То, что с Землей все в порядке, по крайней мере, в относительном, не могло не радовать. Но все стремительно произошедшие в моей жизни перемены еще нужно было переварить и как-то принять.

− А лучше просто поспать, − сказала я себе, решив, что ничего путного все равно сейчас не надумаю.

Этой ночью мне снились Вика, Максим и Ариша − самые дорогие и близкие люди. Сердце пело от радости, а затем, когда пришло понимание, как далеко они от меня, сжималось от тоски. Я никогда не расставалась с ними так надолго, даже во время семестра использовала любую возможность, чтобы приехать и провести время с племянниками, отпустить сестру по магазинам, на романтическое свидание с любимым мужем или на встречу с подругами. После смерти мамы, немолодой уже и долго болевшей, старшая сестра стала для меня всем: мамой, подругой, психотерапевтом. К счастью, ей, успевшей к тому времени закончить учебу, позволили оформить над пятнадцатилетней мной опеку. Наш общий брат, разница в возрасте с которым даже у Вики была в тринадцать лет, давным-давно перебрался в Канаду, женился там и завел детей. Он даже звал меня к себе. А мы с Викой ждали его на мамины похороны, только вот он не прилетел. Не то что бы мы много общались с ним до этого, но после − перестали вовсе. Конечно, я подрабатывала и как могла помогала Вике, но, если бы не она, ни за что не смогла бы позволить себе учиться в вузе. А теперь… Запертая на другой планете, я, кажется, окончательно исчерпала все возможности уберечь их от беды.

Проснулась я подавленная и ничуть не взбодрившаяся. Не успела позавтракать любезно принесенной Америной кашей с удивительно вкусными ягодами, которых было в тарелке, пожалуй, больше, чем самой каши, как со мной связался наставник и напомнил о назначенном визите к психологу.

− Это обязательно? − спросила обреченно.

− Боюсь, что да. Могу попробовать перенести встречу на завтра.

− Нет, не надо, спасибо, Даргарм, я буду.

Добраться до психолога помог Гарун. Меня начинала мучить совесть, что я вынуждаю его столько времени нянчиться со мной, но Гарун не желал ничего слышать, уверяя, что для него это честь и большая радость. Ох уж эти актанийцы.

Психолог, а вернее − врачеватель душ, как здесь принято говорить, мне не понравился. Ничего жуткого в среднего роста, среднего телосложения голубокожем мужчине не было, но… Весь он был какой-то средний, безликий и незапоминающийся. И это нервировало. Даже имя, которым он сразу представился, не задержалось в памяти. А вот воздействие, которым приложил меня этот врачеватель едва ли ни с порога, было весьма сильным и неприятным. Этот актаниец не просто пристально смотрел, как делал это Синар, он прожигал меня взглядом так, что в голове мутилось, и перед внутренним взором взрывались хаотичные, никак не связанные друг с другом картинки. В какой-то момент среди них я увидела Риона, немного другого, но я уже знала − так он выглядел в той самой прошлой жизни, когда они с Айнарин любили друг друга. Наверное, я как-то зацепилась за этот образ, потому что за ним последовали другие, словно раскручивая и вытаскивая наружу давно забытое воспоминание.

Рион обнимал и нежно гладил по волосам, он держал за руку и с невообразимой любовью заглядывал в глаза, а потом умопомрачительно приятно целовал и шептал о том, что я − не просто лучик, а весь свет его жизни…