струн, прислушался к звучанию. — Я, моя мудрая советница, привык во всём соглашаться с мнением отца, но по возможности поддерживать старшего брата. Отец был… гением, величайшим мастером, с которым никому из нас не сравниться, но ему катастрофически не хватало той вдумчивой рассудительности, что… есть у Майтимо.

Касаясь струн смертоносным металлом, наместник приоткрыл шторы, впуская в комнату сияние Итиль.

— Нас долгое время было двое у родителей, — всё тише говорил Макалаурэ, — и, хоть умения и интересы разнились, я и Нельо понимали друг друга.

Дис молчала. Макалаурэ выдержал долгую паузу.

— Читая переданные гонцом послания, — поднял голову, встряхнувшись, наместник, — я словно сам оказывался с эльфами, пытавшимися просить о помощи. Как будто видел всё своими глазами…

***

В круговерти метели задрожал лёд, и, с треском и грохотом ломаясь, глыбы сорвались в море.

Не сразу поняв, что произошло, эльфы бросились к краю, кто-то рискнул прыгнуть, но большинство, еле держась на ногах под ударами ветра, ошарашенно смотрели на неспешно удаляющийся берег.

— Мы на льдине! — послышались возгласы и плач.

— Нас уносят волны!

— Помоги нам, Эру!

— Эру! Пощади!

— Прости нас! Не обрекай на смерть!

Уже не обращая внимания на метель, Нолдор падали на колени и молили о спасении. Льдина качалась, волны захлёстывали края, снег стегал незащищённую одеждой кожу на залитых слезами лицах. Все понимали, что обречены, ведь течение несётся на юг, где нет мороза, и, если не свершится чудо, и отколовшуюся глыбу не прибьёт к берегу, она растает.

***

— Видишь, Дис, — Макалаурэ развернул небольшой листок, — с одной стороны нарисована льдина и на ней нуждающиеся в помощи эльфы, а на другой — на Квэнья и Тэлерине мольба о помощи. Нолдор просят послать за ними лодки.

Знахарка отложила в сторону золотой гребень и опустила взгляд. Волосы мягкой волной скатились с плеча на спрятанную в шелка грудь.

— Но не это главное, моя мудрая советница, — Макалаурэ снова провёл клинком по струнам, медленно заиграл сталью хорошо знакомый эльфийке мотив. — Разорван свод небес, — чуть слышно пропел менестрель, — закат — плащом на плечи.

Он скроет боль, и станет легче…

Дыханья нет… И мир вокруг исчез

В последний миг

В цепи простых событий.

Застынет лёд в сердцах разбитых,

И только ночь услышит крик мой,

Горький, как пепел.

На призрачном пути…

Наместник отложил клинок, и музыка оборвалась. Посмотрев в глаза любовницы, Феаноринг развернул ещё один листок:

— Здесь крохотная частичка истории перехода через льды.

***

Квеннар вышел из покосившегося шатра и осмотрелся. Никто уже не кричал и не звал на помощь, занявшись тем, что более вероятно могло помочь выжить: рыбной ловлей, сооружением печей на высоких опорах, чтобы огонь был как можно выше надо льдом и не растапливал его, кто-то измерял толщину глыбы и расстояния от шатров до края, записывая цифры под схематично изображённым положением светил в небе.

«Я снова на плавучем острове, — подумал Квеннар, чувствуя нарастающее в сердце отчаяние, — только на этот раз в конце пути не прекрасный, залитый сиянием Древ, Благословенный Край… Я должен спасти летописи! Хотя бы часть из них!»

Понимая, что выглядит странно, но наплевав на это, книжник принялся бегать по льдине и требовать отдать ему бутылки.

***

— Всего выловили четыре послания, — задумчиво произнёс менестрель, нарушая тишину. — Конечно, их намного больше. Где-то на волнах качаются бесценные рукописи, часть выбросит на пустынные берега, где некому будет их отыскать, другие же попадут в руки Синдар или Авари… Сохранят ли они историю похода «мудрого» Финвэ через Вздыбленные Льды?

— А мы сохраним? — спросила Дис, отбрасывая волосы за спину.

— Мы преумножим, — наместник снова взялся за меч. — И приукрасим. Я знаю, что собираются сделать братья, и не стану их отговаривать. И тебя не заставлю следовать за мной.

— Что ты собираешься делать? — знахарка от неожиданности забыла о кокетстве и показала своё истинное лицо: резковатой и холодной женщины, которая не испытывает жалость к стонущим от боли раненым.

Но именно такой она и понравилась Макалаурэ, когда, удерживая его на грани смерти, возвращая к жизни, Дис не проявляла сострадания. В её глазах Феаноринг видел только желание побороть, пересилить и раздавить врага в лице страшных ран. Знахарка воспринимала Макалаурэ как поле боя. А потом начала его соблазнять и стала… как все.

— Я поеду на север, — твёрдо заявил наместник. — Город Феанарион скоро опустеет, и править здесь станет некем. А бежать и прятаться… Нет, Дис, хватит.

— Ты надеешься…

— Да. — Макалаурэ не дал эльфийке договорить. — Если Финьо выжил во льдах, я поговорю с ним, даже если меня после этого казнят, как предателя.

***

Лёд истончился, истаял, и, уже с трудом помещающиеся на его поверхности эльфы прижались друг к другу, обнявшись в молчаливом прощании. Квеннар провожал взглядом последнюю брошенную в волны бутылку и старался не думать о том, что сапоги уже начали промокать.

Примечание к части Цитируется "Пепел" гр. "Чёрный кузнец"

Туивьель

В расставленных на затопленных берегах сетях трепыхалась рыба. Решив, что пора собирать улов, эльфийка, одетая в чёрное, наклонилась к воде и с удивлением обнаружила среди трепыхающейся добычи большую синюю бутыль. Стекло было красивым, словно драгоценный камень, и безукоризненно прозрачным. Наскоро наполнив вёдра окунями, карасиками и плотвичками, выпустив на свободу разную мелочь и убрав прицепившиеся бордовые водоросли, дева взяла странную находку в руки.

— Что это внутри? Рисунки?

Над верхушками деревьев засвистели стрелы, послышался пронцительный визг, переходящий в хриплое бульканье, и в дюжине шагов от эльфийки на прибрежную мель рухнула слишком крупная для птицы крылатая туша. Вода почернела, вспенилась, существо несколько раз дёрнулось и замерло.

— Не подходи! Не трогай! — закричал кто-то из ветвей, и в следующий миг, сделав сальто в воздухе, к девушке спрыгнул эльф, отбрасывая за спину короткий маскировочный плащ.

— Сулион? — удивилась эльфийка, делая шаг назад.

— Да, Туивьель, — усмехнулся юноша, — давно не виделись.