– Ани? Ани, верно? Ты что тут делаешь?

Я отрываю взгляд от брюха самолёта и смотрю на приближающегося ко мне шатена в грязно-оранжевом комбинезоне. Кажется, это брат Авы и друг Никлауса.

Парень приветливо мне улыбается, но глядит озадаченно.

– Я… Никлаус. Ищу Ника. Не знаешь, где он может быть? Видела, как он сюда въехал.

– А-а-а, – тянет парень, останавливаясь напротив. – Ищешь нашего наркомана…

Я не успеваю спросить, что значат его слова, потому что шатен поворачивается боком и указывает рукой в глубь территории:

– Видела откуда взлетал самолёт? Иди вон по той тропинке и тогда ты выйдешь к Нику.

– Эм… Спасибо.

– Не за что. Пойду – занятие вот-вот начнётся, а без меня самолёт не взлетит. Надеюсь, ещё увидимся, Ани.

Я неловко улыбаюсь и киваю, а когда парень уходит, пару секунд смотрю в сторону тропинки и направляюсь к ней. Если глупить, то глупить до конца, верно?

Всё то время, что я иду мимо какого-то ангара и других разнообразных построений, уговариваю своё сердце не стучать на предельной скорости. Не знаю, почему я так сильно волнуюсь. То ли, потому что предвкушаю узнать о Никлаусе что-то совершенно новое, будь это плохое или хорошее, то ли, потому что просто хочу его увидеть, но ужасно боюсь вновь сорваться при взгляде на него. Ведь он, возможно, читал мой дневник. Что именно? Я одновременно хочу это знать и не хочу. А ещё… Ещё я благодарена ему за то, что он починил мою куклу, даже несмотря на то, что он сам её и разбил…

Веселенькие ощущения, ничего не скажешь.

Я прохожу очередное построение и попадаю на пустырь со взлётной полосой. Вдалеке виднеются рейсовые самолёты, и один как раз заходит на полосу. Осматриваюсь по сторонам и испуганно втягиваю воздух: Никлаус лежит на асфальтированном краю полосы и дымит себе сигаретой.

Бросаюсь к нему, размахивая руками и вереща:

– Ник! Ник, ты с ума сошёл?! Он же сейчас будет взлетать!

Никлаус приподнимается на локтях, поворачивается ко мне и удивлённо вздёргивает брови:

– Какого хрена, Новенькая?

Я замираю на краю коротко подстриженной травы, боясь ступить на асфальт, и рычу ему:

– Уходи оттуда! Немедленно!

Ник стреляет окурком в воздух и смеётся. Смеётся! А затем вновь ложится на спину и равнодушно замечает:

– Не дрейфь, Новенькая. Лучше иди ко мне.

Он даже ладонью похлопывает по асфальту, приглашая меня лечь рядом.

Нет, он точно сумасшедший!

Я смотрю в сторону самолёта, который с каждым быстрым ударом моего сердца всё ближе, и хочу закрыть уши руками из-за нарастающего гула. Мне страшно. Кажется, я вот-вот свалюсь в обморок. А Никлаус лежит себе спокойно на месте и лукаво мне улыбается.

Поджимаю губы и ступаю на асфальт.

Не знаю, откуда во мне взялись это безрассудство, эта смелость и отчаяние, но что-то в самом Нике вынуждает меня довериться ему. Не самоубийца же он, в конце концов. Надеюсь. Очень.

Я быстро добегаю до парня и тут же опускаюсь на асфальт рядом с ним. Адреналин в крови зашкаливает, вызывая звон в ушах. Никогда раньше не боялась чего-то настолько сильно. И никогда раньше не чувствовала жизнь настолько остро…

– Открой глаза, дурочка, – перекрикивая рёв самолёта, советует Никлаус.

Я распахиваю глаза, которые с силой зажмуривала, и смотрю на него, молчаливо говоря: ты сам сошёл с ума и меня с него свёл!

Ник смеётся, поворачивает лицо к небу, находит мою дрожащую руку своей и обещает:

– Ты не пожалеешь, Ан-ни.

И вот, в тот самый момент, когда рёв двигателя становится невыносимым, когда он подчиняет себе всё пространство вокруг, когда дрожит сам воздух… я визжу от страха и цепляюсь за Никлауса, прячась у него под мышкой.

Потому что самолёт сейчас нас обязательно раздавит!

Никлаус изворачивается, обхватывает мои скулы пальцами свободной руки, чтобы повернуть моё лицо к небу, и орёт мне в ухо:

– Да смотри же ты, глупая! Смотри!

По нам бьёт волна воздуха, брюхо самолёта взмывает выше над нами, его шасси плавно исчезают внутри. Два удара сердца, самолёт проносится мимо нас, и приходится задрать голову вверх, чтобы следить за его движением всё выше.

Гул идёт на убыль и исчезает вовсе, когда некогда огромный самолёт превращается в маленькое пятнышко в небе.

Боже… Это было невероятно…

– Я же говорил, – тихо замечает Никлаус, и я вдруг понимаю, что он уже давно смотрит только на меня.

Я по-прежнему цепляюсь за него, по-прежнему лежу невыносимо близко, могу различить насыщенно-зелёные крапинки в его тёмно-карих глазах, и мне достаточно податься вперёд всего на один миллиметр, чтобы коснуться его губ своими…

Чего я, разумеется, не делаю.

Вместо этого я улыбаюсь и выдыхаю:

– Хочу ещё…

Никлаус тоже улыбается:

– А я хочу быть внутри. За штурвалом.

– Правда? – шепчу я. – Ты хочешь стать пилотом?

Никлаус хмурится и откидывается на спину, грубо убирая свою руку из-под меня:

– Это лучше, чем какой-то фотомоделью.

Его слова задевают, но мне куда интересней узнать о нём больше, чем обижаться на него.

– И ты… Ты посещаешь лётную школу? Твой инструктор брат Авы?

Школа находится через дорогу от территории аэропорта. Я заметила её ещё тогда, когда мы с Николаусом ехали домой. Те маленькие самолёты, что стоят здесь в несколько рядов, принадлежат, как раз, лётной школе.

– Нет, Зак просто пускает меня сюда, – нехотя отвечает Ник. – Отец и тем более мать не позволят мне там учиться.

– Почему?

– Первый ждёт, что я стану звездой регби. Вторая… слишком обо мне печётся, чтобы позволить что-то настолько рискованное.

Я непроизвольно тянусь рукой к его груди и укладываю ладонь на шрам под его чёрной футболкой.

– Это из-за… Сколько лет тебе было, Ник?

Он с силой сжимает пальцами мою кисть и смотрит на меня. Его взгляд обжигает, но я не отвожу свой.

– Восемь, – выдыхает он в итоге.

Восемь… Так мало… И там много нужно было понимать. Понимал ли?

– Что с тобой случилось?

– Врождённый порок сердца. Всё детство в больницах – такая себе жизнь.

– Поэтому сейчас ты уходишь в отрыв? Во все тяжкие? Но… Ник, это же… это же опасно.

Никлаус отталкивает от себя мою руку и садиться:

– Тебя-то, Новенькая, мне как раз и не хватало в роли нравоучителя.