– Ни отпечатков. Ни волос. Ни брызг крови. Ни отпечатков ног. Никаких следов ДНК. Он хорош.

– О да, – подтвердила Грейс. И он хотел, чтобы она знала это. Он хотел ткнуть ее в это лицом.

– Слушай, могу я кое-что спросить?

Грейс кивнула.

– На последнем убийстве ты сказала, что думаешь, это все из-за его ненависти к женщинам и их успеху. Но в этот раз… это ведь парень.

– Знаю, – ответила Грейс, неспособная скрыть волнение в голосе. Это беспокоило ее с той самой минуты, как они обнаружили тело. Убийство Андерсона можно было рассматривать как сопутствующий ущерб. Но это? Преступник выбрал Рэймонда не просто так.

Что она упускает? Есть ли еще что-то общее у этих жертв, что она не заметила?

Была ли предполагаемая мизогиния в его предыдущих убийствах лишь очередной уловкой? Хитростью, чтобы запутать ее?

Могла ли она доверять хоть чему-то в том, что касалось этого убийцы? Он перескакивал между типажами жертв и сценариями убийств, словно у него был синдром дефицита внимания. Было ли все это частью игры?

Может быть, были важны не столько жертвы и то, как они были убиты, сколько сама игра?

Грейс распрямилась, ее плечи были напряжены.

Было ли все это ради игры? Или даже из-за непреодолимой жажды смерти? Или же он убивал людей лишь потому, что совершить серию убийств было верным способом привлечь ее внимание, втянуть ее в игру?

Было ли это единственным стимулом для него? Это была леденящая душу мысль. Только настоящий психопат мог дойти до такой бесчеловечности и жестокости. Это говорило о такой крайней степени одержимости, что она ужаснулась. Как долго он следил за ней, планировал все это? Месяцы?

Годы?

Ее первая книга вышла, когда ей было двадцать четыре. Если именно романы привлекли к ней его внимание, значит, целых четыре года его мания росла, и его замысел вырождался во что-то реальное и затейливое.

– Грейс?

Она вздрогнула, со стыдом осознав, что полностью ушла в себя и абсолютно забыла про Зоуи, поглощенная мыслями.

– Извини, – сказала она. – Долгий день.

– Грейс, – голова Гэвина показалась из двери трейлера, и он выглядел озабоченным. – Они нашли кое-что, ты захочешь это увидеть.

Грейс натянула перчатки и забралась по хлипкой лесенке. Криминалисты были с головой в работе – Гэвин за ними наблюдал, – однако тело все еще не было накрыто. Грейс старалась не дать этому произвести на себя впечатление, но у нее скрутило живот так, словно она была на лодке в море. Весьма вероятно, что этот мужчина – как и все жертвы – умер из-за нее.

«Нет, не смей так думать», – приказала она самой себе.

Именно этого он и хочет.

– Что у вас? – спросила она Ребекку, коронера, что сидела на корточках рядом с телом Рэймонда.

– Я развязала ленту, чтобы подготовить его к транспортировке, – объяснила Ребекка. – И нашла это. Адресовано тебе. – Длинным пинцетом она протянула мятый листок бумаги. Грейс взяла его, поднесла ближе к глазам и запинающимся голосом прочла послание:

Моя прелестная девочка,

Я знаю, как сильно ты любишь подарки. Они приносят тебе почти такое же удовольствие, как мне – загадки.

Ты уже разгадала мою головоломку? Или твой слабый мозг все еще пытается разобраться в том, что я сделал? Что я собираюсь сделать?

Не переживай. Я все объясню.

Скоро.

В трейлере стало ужасающе, удушающе тихо от тяжести этих слов. Грейс пришлось напрячь руку, чтобы та не задрожала. У нее пересохло в горле, она боялась заговорить, боялась, что начнет бессвязно лепетать и закашляется, выдав свой страх.

Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула, стараясь вернуть подобие контроля. Ей надо было…

Господи, она понятия не имела, что ей было нужно. Стены трейлера внезапно показались невыносимо тесными. Ей захотелось выбраться оттуда. Захотелось свежего воздуха.

Но тогда он бы получил как раз то, что хотел: он бы уничтожил ее. Она не могла позволить ему. И она не позволит.

Может быть, преступник ненавидел успешных женщин в принципе. Может быть, только одну-единственную успешную женщину – ее.

Он хотел задеть ее за живое. Хотел, чтобы ее захлестнули эмоции. Грейс начинало казаться, что все это было именно ради этого. Ради ее эмоций и чувств и попытки манипулировать ими.

Он жаждал получить дрожащую беспомощную женщину, и она не собиралась предоставить ему желаемое.

– Могу я взглянуть? – спросила Зоуи из-за плеча Грейс.

Грейс показала ей записку.

– Да уж, это нереально жутко, – произнесла Зоуи.

– Согласна, – сказала Ребекка, коронер. – Похоже на перевернутое любовное письмо.

– Он никак не может прекратить смешивать тебя с грязью, – сказал Гэвин голосом, ожесточенным от гнева. – Слабый мозг? О чем он вообще. Ты невероятно умна.

В любой другой ситуации его негодование вызвало бы у нее улыбку, но сейчас она была неспособна улыбнуться.

– Можешь упаковать это для меня? – спросила Грейс Зоуи, осторожно передавая ей пинцет с зажатой запиской. – Гэвин, надо поговорить.

Он последовал за ней на улицу.

– Как ты? – спросил он, в его карих глазах была тревога.

– Вся виктимология ошибочна, – сказала она.

– Разве это имеет значение сейчас, когда он перешел к непосредственному общению? – спросил Гэвин. – Он устанавливает контакт. Надпись в книге – совсем другое дело, то была очередная головоломка.

– Сейчас это угроза, – пробормотала Грейс.

– Очевидная, – мрачно ответил Гэвин.

Вдали послышались автомобильные гудки, Грейс обернулась и увидела, как новостные фургоны паркуются за рядом ведомственных внедорожников, перегородивших дорогу.

– Кто вызвал прессу? – спросил Гэвин, нахмурив брови.

Глаза Грейс распахнулись.

– О боже, – ее осенила догадка. Она резко развернулась и бросилась обратно в трейлер.

– Грейс, что ты… – начал было Гэвин.

Но Грейс не обратила на него внимания, она пристально осматривала потолок и углы комнаты. Где же? Он должен был где-то ее установить.

– Он позвонил журналистам, – объяснила Грейс, забираясь на проваленный матрас, пробегая пальцами вдоль углов потолка. – Так он представляет себе публичное унижение. Ему нужны зрители. Ему недостаточно считать себя умнее меня – ему нужно, чтобы все так считали. – Грейс не нашла ничего в спальне. Она спрыгнула с кровати и вернулась обратно в основное помещение трейлера, где ее взгляд остановился на датчике дыма.