Как заведено в приличном обществе, с утра в день ее выпускного я хотел послать ей свой букет (он мне все больше и больше нравился!). Но денег на посыльного уже не осталось, и я подался сам. Мы жили по соседству — один квартал. Естественно, что с утра я намылся, побрился на всякий случай (вдруг уже щетина растет, а я не замечаю?) и облился всем, чем смог. Оделся зачем-то в костюм, побрызгал дезодорантом на носки и в ботинки, только потом обулся, тщательно зачесался назад, убедился в зеркале, что я в принципе тоже ничего, — и пошел. Жалко, шляпы с тросточками уже не в моде — мне бы пошло и очень даже уместно было бы.

Конечно, волновался, но справился и позвонил. Она открыла сразу, в каком-то немыслимо красивом халатике, длинные волосы по плечам. Я мог умереть прямо на пороге, но она схватила за руку и втащила в квартиру:

— Василий! Какой ты важный! И красивый! А я думала, парикмахер пришел уже, хотя рановато вроде.

Мы прошли в комнату, я чопорно склонил голову (конечно, я немного играл, но мне это так правилось!), произнес витиеватую речь по поводу сегодняшнего торжества, окончания школы, путевки в жизнь и т. д. и т. п. и торжественно преподнес букет.

Она засмеялась и чмокнула меня куда-то в нос:

— Ты прелесть, я обожаю тебя!

— Позвольте откланяться, сударыня. — Придуриваясь дальше, я с удовольствием припал к ее руке. — Обязательно буду вечером на балу, чтобы иметь честь любоваться вашей ослепительной красотой.

Она снова развеселилась и, обхватив мою голову свободной рукой, прижала ее к своей груди. Зря! Земля вдруг ушла из-под ног и все вокруг завертелось в карусельном темпе. В следующую секунду я нашел свою возлюбленную у себя на руках, а рот ее был зажат моим страстным поцелуем. Я с ума сошел! Но… Но она не сопротивлялась! Она отвечала мне!!!

Трудно сказать, откуда я знал, где у них кровать, меня раньше в спальню не приглашали, но я ее нашел. Мы натурально сорвали друг с друга одежду. Мне-то было попроще — на ней был один халат, а со мной вышла задержка — нарядился, дурак! Но терпения уже не хватало, пришлось рвать вместе с пуговицами. Она покрывала поцелуями мое лицо, а я хотел рычать, но стеснялся. Все произошло быстро и страстно. Я не успел как следует оценить свой первый сексуальный опыт, но чувствовал в душе острую нежность и готовность к продолжению. Она же слегка успокоилась, погладила меня по груди, потом обозвала нас безумцами и велела одеваться. Я послушался.

— Я впервые изменила Игорю, — удивилась она. Игорь это и был тот самый ее серьезный парень.

— Ты не изменила, — мудро определил я. — Ты просто ушла от него ко мне. Потому что мы безумно любим друг друга и должны быть вместе!

— Да? — удивилась она, а я попрощался продолжительным поцелуем, на который она снова ответила, и удалился до вечера.

Ха! Весь день я не ходил, я летал! Над школой, над домом, над городом. Ангел, богиня! — она моя. Самая красивая на свете, она так страстно прижималась ко мне, а ее волшебные волосы рассыпались по моей пусть и не богатырской, но мужественной груди. А губы, губы, какие они у нее!

Эйфория длилась до вечера. Ближе к торжеству я выхарил у Сергея свои карманные деньги на неделю вперед, купил шикарный набор шоколадных сердец и длинноногую пурпурную розу, привязанную к воздушному шарику в виде сердца, естественно. После чего снова намылся, дезодорировался и дунул на выпускной. Наши из класса были почти все, что неудивительно, во-первых, мы дружили с одиннадцатиклассниками, во-вторых, нам самим через год выпускаться и опыта набраться не мешает. Свою любимую я увидел в общей круговерти и настолько обомлел от ее красоты, что некоторое время не мог дышать, — принцесса! Все, конечно, были красивые, при бальных платьях и прическах, но моя!..

Рядом крутился Игорь, тоже красивый, черт!

Я по-свойски помахал ей, она ответила улыбкой, а потом приложила палец к губам, красноречиво глядя в сторону Игоря. Хм, что бы это значило? Молчать о сегодняшнем? Но мне кажется, наоборот, лучше объясниться быстрее.

Вскоре нас всех выстроили живым коридором, заиграла трогательная музыка про голубей, которых мы сегодня выпускаем в последний полет, и через нас парами пошли выпускники. Моя богиня, конечно, шла с Игорем (все равно ей надо с кем-то идти — утешился я). При этом Игорь эффектно закрутил руку калачом, а она очень плотно с этой рукой переплелась. Нет, на самом деле красивая пара!

Часа два длились всякие торжественные речи, вручения и поздравления. После чего выпускники вышли на крыльцо выпускать в небо воздушные шарики. Вместо голубей, видимо. Мы тоже к ним присоединились.

Я нашел свою парочку в некотором отдалении, они слились в очень долгом поцелуе, утренний вкус похожего еще был на моих губах. Я подошел ближе и все-таки продекламировал про розу в бокале. Игорь смотрел на меня в недоумении (Васька спятил!), а богиня с некоторым испугом — вдруг я, дурачок, продам нас? Ожидания не подтвердились, я вручил ей коробку с сердцами, торжественно прокомментировав: «Даже мелкие осколки отдал сердца своего…», выпустил в небо розу с шариком и неожиданно со вкусом поцеловал ее на прощание. На сей раз она сопротивлялась, а Игорь по-простецки раздвинул нас и здорово дал мне в нос. Я ответил тем же и с удовлетворением отметил струйку крови, которая капнула ему на рубашку. В ответ он стукнул меня сильнее и осыпал шоколадными сердцами из коробки. Я сдался. И они ушли.

А я вдумчиво развернул одно из сердец, засунул его в рот и продолжил цитату: «Все взяла, не отказалась. Серебро взяла и жесть. А от сердца отказалась, говорит — другое есть».

Скрываясь за усмешечками и цинизмом, на самом деле страдал я, конечно, здорово. Признался Сергею, что хоть я и молод, но очень несчастен и в жизни уже практически не нуждаюсь. Вряд ли кто пережил такую же трагедию.

— Да бывало вроде, — протянул Сергей.

— Где это? — вдохновился я, желая найти созвучную своей душе боль.

— Лермонтова полистай. Печорин. Демон. Потом еще кого-то мы в школе проходили. Да много таких…

Я готов был убить его, но через день простил. Я — великодушный. С опустошенной душой…

А через две недели меня отправили в Англию. В нашей школе это практиковали — обучающие вылазки за рубеж с целью шлифования языка. Недешевое, конечно, удовольствие, но меня снарядили.

Поселился в международном студенческом лагере, было весело и интересно.

Англия мне очень понравилась, невзирая на ежеутренние пудинги из овсянки и разную прочую английскую шнягу[3]. К тому же повсеместно было признано мое оксфордское произношение, и к концу пребывания в Англии на молодежных вечеринках меня уже за аборигена принимали. В общем, деньги были потрачены не зря, и назад я вернулся с желанием активно жить дальше. Чем и занялся.

Свою элитную школу я закончил блестяще, чем очень порадовал маму и Сергея. На выпускном отхватил кучу грамот и благодарственных писем. Мама даже всплакнула. А Сергей явно гордился, что он помог вырастить такого неглупого и в общем-то явно симпатичного (девчонки висли гроздьями) парня, как я. Правда, богиня поздравить не пришла. Мне вспомнилось: «Не знаю, где приют своей гордыни ты, милая, ты, нежная, нашла. Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий. В котором ты в сырую ночь ушла…»