Усилилось волнение — та же интуиция… Покосившийся столбик с тем самым числом — «331 км»… Дрезина остановилась на путях, оперативники, держа автоматы на взводе, настороженно озирались. Попасть под обстрел никак не прельщало. Если пулеметчик залезет на скалу, то будет контролировать всю местность вокруг себя, не успеешь добежать до ближайшей горки камней… За спиной — прямая ветка до поворота. На запад — такая же, и поворот на схожей дистанции. Сложная местность вдоль насыпи — ямы, бугры, наваленные булыжники. Если что-то есть на 31-м километре — это не означает, что именно здесь. Дальше, ближе, может быть, за поворотом. Километраж — понятие условное…

— Вроде тихо, командир, — пробормотал Звягин.

— Товарищ капитан, я тут вот о чем подумал… — Котов от волнения вспомнил про воинскую иерархию. — Мы стоим у знака, стоит проверить до него и после. Километр туда и сюда. Если пусто, то побредем дальше. Если допустить, что где-то здесь в феврале врезали ветку, то мы имеем дело с серьезной техникой. По велению волшебной палочки такую работу не выполнишь. Это обязательно мотодрезина с краном и солидной платформой, мотриса для перевозки рабочих, охраны и прочих грузов… Работы велись долго, и все это время техника практически стояла на одном месте. Я уверен, что были протечки машинного масла, мазута, чего там еще. Их не может не быть, если техника в работающем виде долго стоит на месте. Пусть это было давно, но если масло пролилось, его ничем не изведешь, следы останутся. Нужно носом бороздить эти шпалы…

Котов был прав, хотя имелись варианты данной версии. Но в одном он не грешил против истины: если в шпальной решетке обнаружатся следы рабочих жидкостей, то здесь обязательно что-то стояло…

Верест лихорадочно скомандовал: всем «спешиться», оттаскиваем дрезину! Снова кряхтели, выворачивая руки из суставов, хватались то за один край, то за другой. Попутно наблюдали за «воздухом» — не прилетит ли граната, выпущенная из портативного немецкого гранатомета… Надевали на себя вещмешки, приторачивали к ремням подсумки с гранатами и боеприпасами, вешали на спины автоматы. Оставили на месте только шанцевый инструмент, за исключением одной кирки.

— Окулинич, на восток, — распорядился Павел. — Во-первых, еще раз внимательно осмотреть насыпь: мы могли что-то пропустить. Проверь за поворотом — нет ли «хвоста». И самое главное, заруби себе на носу: ваша готовность умереть за правое дело — далеко не главное. На хрена вы мне нужны в мертвом виде? Кто работу будет делать? Почувствуешь, что ситуация становится непонятной, — стреляй в воздух. Остальные — на запад, работаем глазами и ушами, на открытых участках не «светимся»…

И все-таки вознаградили высшие силы за упорный труд! На прямом участке к западу от «верстового столба» ничего не нашли. Местность сложная — только время потеряли. Оперативники шли охватом — один по шпалам, двое вдоль насыпи. Часто садились на корточки, рылись чуть не носом. Скалы покачивались над головой в матовой дымке. Прошел состав на Берлин, еще один — навстречу. У поворота работали с максимальной осторожностью — перебегали по одному, рыскали глазами по изрезанным, ломаным склонам, грудам булыжников. Начинали расстраиваться — ведь 31-й км остался сзади, не за горами 30-й!

— Подождите, мужики, здесь что-то есть, — вдруг осевшим голосом произнес Котов, идущий по шпалам.

Все сели, стали осматриваться. Взгляды скользили по окружающей неживой природе, сканировали все участки, где могла сидеть засада — в свете недавних событий, подобный поворот не исключался. Скалы сплачивались, высились почти беспросветно. В небе плавными кругами вился орел, он то снижался, чтобы лучше рассмотреть копошащихся внизу людей, то снова поднимался. На орла Третьего рейха эта птаха не тянула, но ощущение тревожности поддерживала…

Пока все было тихо. Звягин и Павел стали перебираться к Котову. Тот, опустившись на колени, обнюхивал шпалы, как порядочная служебная собака. От полотна исходил ярко выраженный запах креозота — им пропитывают шпалы для предотвращения гниения. Все люди на планете, как подметил Павел, делились на две категории: те, которые всей душой ненавидели запах креозота и которые его обожали…

Сегодня этот запах притягивал, щекотал ноздри. На шпалах явственно проступали засохшие масляные пятна. Их было немало — на участке длиной метра три. Котов тер их пальцем, нюхал, удовлетворенно хмыкал. То, что надо! Из проходящих поездов рабочие жидкости, как правило, не вытекают, а вот если сложная техника долго стоит на месте, да еще вынуждена работать…

Говорить было нечего. Да, собственно, и осматривать… Взоры всех присутствующих обратились к каменному завалу на северной стороне полотна. В обычной ситуации его не удостоили бы вниманием — подобные явления были не редкостью. Но с учетом находки это вызывало интерес. Пятнадцать метров к западу от истончившихся масляных «лепешек» имелась небольшая приподнятость — словно строили дополнительную насыпь, а потом ее удалили, но следы сохранились. Гравий выглядел каким-то свежим, недавно утрамбованным. Под насыпью росла трава, но она уже не могла сбить с толка. Хоть тресни, в этом месте проводились работы! «Следы преступления» аккуратно удалили, но вернуть, «как было», оказалось нереально! В последующие минуты отыскались следы удаленного стрелочного перевода. Очертилась плавная траектория, по которой поезд уходил с основного пути. Свежую насыпь удалили, а грунт и отсев ссыпали в соседствующие ямы и полости. В окрестностях еще сохранились следы небольшого экскаватора, доставленного, видимо, на платформе. Словно золотоискатели, оперативники рылись в земле, радостно восклицали, извлекая из грунта находки: проржавевший костыль, крупные гайки, стальные накладки для стыковки рельсов. А потом обнаружили самое главное — проход между скалами, куда предположительно втиснулся состав, был полностью блокирован! Похоже, направленным взрывом подорвали скалу, и ее обломки улеглись на насыпь. Преодолеть завал высотой с трехэтажный дом можно было только с альпинистским снаряжением и соответствующими навыками. Других проходов в каменное царство в обозримом пространстве не наблюдалось.

Они зачарованно разглядывали завал, чесали затылки.

— Попробовать, в принципе, можно, — неуверенно изрек Котов. — Веревки с крюками есть, пусть кто-нибудь один туда вскарабкается, хотя бы глянет, что на той стороне…

— Замечательное предложение, — согласился Павел. — Но не забываем про немецкую педантичность и привычку все доводить до конца. Это я к тому, что на той стороне нас могут поджидать «приятные» заминированные сюрпризы.

— Ну, знаешь, командир, волков бояться… — протянул Звягин.

— Возвращаемся к теме, что мертвые вы мне не нужны, — буркнул Верест. — Есть еще одна завиральная идея: отправиться в обход, втиснуться где-нибудь западнее. За скалами должна остаться насыпь, возможно, целый путь. Его могли не ликвидировать — зачем? Просто засыпали, завалили камнями, чтобы не увидели с воздуха…

За спиной захрустела галька, подбежал, гремя амуницией, Окулинич. Он еще издали начал жестикулировать, чтобы ушли с открытого места. Оперативники прижались к скалам, снова вернулся страх непредвиденной пули. Взволнованный Окулинич нырнул в канаву у подножия скалы, подполз, тяжело дыша: