Сбоку к площадке прикреплялась лестница. По ней-то и взошел человек в таком же сером с белым мундире, только украшенном серебряными позументами[3], и с клеевой повязкой на шее. Виталик вздрогнул: взгляд этого хорошо знакомого человека был устремлен прямо на него.

Главный в эскорте сделал шаг вперед и поклонился, приложив руку к груди:

– Конде!

– Майор! – ответил вошедший, слегка наклонив голову.

После этого взмахнул рукой, и шестеро орланов вошли в трансформацию, а затем поднялись в воздух. Через секунду их уже не было на площадке. Пленники остались без конвоя.

Человек приблизился.

Надо было поздороваться, но Ирина Андреевна не могла вымолвить и слова. Все потрясения сегодняшнего дня слились в одно, выплеснулись сейчас водопадом чувств: утренняя неудача с трансформацией, похищение Юли, предложение привратника немедленно лететь и ее твердое решение не брать Виталика, его неожиданное появление в небе и совместный первый полет, буря и, наконец, достижение цели. А вот теперь – такая долгожданная встреча. Они с Антоном не виделись чуть больше недели, но казалось – все одиннадцать лет.

«У него брови вразлет. Как крылья», – все, о чем могла думать сейчас Ирина Андреевна.

Комиссар и Виталик обменялись рукопожатием.

– Молодец! – Это было первое, что сказал орлан.

Потом он сделал шаг к Ирине Андреевне, оба хотели произнести приветствие, но вместо этого коротко обнялись.

– Я рад, что вы живы, здоровы… и здесь, – заговорил орлан. – Полагаю, вы прилетели за помощью.

– Вы угадали, господин комиссар.

– Боюсь, я больше не комиссар юниор-полиции. Вряд ли она еще существует, – отрывисто проговорил орлан.

– Нам называть вас «конде»? – поинтересовалась Ирина Андреевна. – Это самое естественное, но дети в интернате, мне кажется, не запомнят…

– Согласен, – мгновение подумав, согласился орлан. – Придется пока остаться комиссаром. Тогда обойдемся без «господина», он лишний. Кстати, вы ведь тоже больше не директор, Ирина Андреевна, ваш интернат сгорел. Вы знали?

Очередное потрясение уже не могло поразить Ирину Андреевну больше, чем это сделали все предыдущие.

– Нет, – медленно покачала головой она. – Я не знала. Но я по-прежнему с детьми, наш дом теперь в лесу, а значит, я все еще директор.

Комиссар кивнул:

– Остаемся при своих. Сейчас я прикажу накормить вас. А затем вы мне все расскажете. Время на отдых у нас есть?

– Его нет совсем, – устало ответила директор.

– Я понял. Тогда действуем быстро.

Комиссар хлопнул в ладоши. Через секунду на площадке появилось двое орланов в серо-черном.

– Ужин для гостей. Немедленно.

– Слушаюсь, конде, – ответил один из них, и оба тут же умчались выполнять.

– Прошу пройти за мной, друзья мои, – позвал орлан и начал спускаться по приделанной к башне лестнице, ступени которой висели над пустотой.

– Вниз не смотри, – шепнула Ирина Андреевна Виталику.

Да, они только что летели через залив, даже боролись со штормовым ветром, – но будучи птицами. Люди – гораздо слабее.

– Что такое «конде»? – спросил Виталик, когда орлан заметно обогнал их.

Ирина Андреевна задумалась.

– Что такое «граф», ты знаешь?

– Более или менее. – Виталик наморщил лоб. – А наш комиссар… граф?

– Точнее, младший сын графа. Держись крепче за перила!

Лестница обогнула башню и привела к пологому спуску. По нему оборотни попали на открытую террасу, а оттуда, войдя под каменный свод, в небольшой зал. На стенах горели круглые плоские светильники, посреди зала стоял накрытый стол. У стола замер орлан, которому были отданы распоряжения насчет ужина.

– Надеюсь, вы ничего не имеете против мяса горной козы? – улыбнулся хозяин.

– Абсолютно ничего! – радостно заявил Виталик.

Комиссар жестом пригласил гостей к столу.

– Вы ведь не голодаете в лесу? – нахмурился он. – Кажется, запасов взяли достаточно.

– Конечно, – кивнула директор. – Но сказывается долгий полет. И растущий организм.

Она улыбнулась.

Виталик уже не слушал. Он уминал за обе щеки, а орлан в сером с черным мундире наполнял ему бокал приятным на вкус шипучим напитком.

– Ягодный сидр, – ответил хозяин на невысказанный вопрос Ирины Андреевны. – Садитесь, прошу вас.

– Вы полностью доверяете своим людям? – тихо спросила директор, усаживаясь.

Внимательно взглянув ей в глаза, комиссар резким взмахом руки отослал прислуживающего орлана.

После этого Ирина Андреевна начала торопливо и подробно рассказывать о Юле, Сером ордене и белой деве, а также о вчерашнем обстреле. Комиссар ни разу не прервал ее, только время от времени делал глоток из бокала. Выражение его лица не менялось на протяжении всего рассказа.

– Вы правы, – сказал он, когда директор закончила. – Времени почти нет. Как следует поешьте, пока я совершу необходимые приготовления.

Он поднялся из-за стола.

– Вы думаете, есть шанс?.. – взволнованно начала Ирина Андреевна.

Орлан поднял руку, останавливая ее:

– Шанс есть. Вы ведь за ним сюда прилетели. Ешьте, прошу вас.

Затем он ударился об пол и птицей вылетел из зала.

Не успели Ирина Андреевна и Виталик встать из-за стола, как в зал вошел новый человек. Мундир его был абсолютно белым, как и волосы, на серебряных позументах отблескивали лучи заходящего солнца.

– Так-так. У Антона гости, а он, как всегда, не предупредил.

Чертами – прямой нос, разрез глаз, высокие скулы – человек так походил на комиссара, что сомнений не оставалось: они близкие родственники. Вот только губы были совсем тонкими, как нитки.

Ирина Андреевна и Виталик поздоровались. Орлан улыбнулся, подошел к юноше.

– Вновь обращенный, не так ли? И как же твое имя?

– Виталий… конде, – вовремя сообразил тот.

– Отлично, уно Виталий! – Орлан хлопнул юношу по спине. – Тебе у нас нравится?

– Очень.

– Он еще не уно, отец, – раздался голос влетевшего на площадку Антона. – И он еще ничего не видел.

Конде повернулся к сыну:

– Тогда я не понимаю почему? Надо немедленно восполнить этот пробел.

– Сейчас не стоит… – начал Антон, но отец оборвал его, подняв руку.