- Прости, напугал, - северянин бросился собирать убежавшие ягоды. Я присела рядом, искоса глядя на ледяного. Раньше его красивое лицо казалось мне слишком… слишком красивыми, слишком высокомерным, слишком отдаленным от дел простой княгини, а сейчас я видела перед собой обычного, ну, ладно, весьма симпатичного мужчину, с усталым от забот лицом. И внезапно захотелось дотронуться до его лба, разгладить собравшуюся там морщинку, прогнать печать забот, но я сдержалась. Будь реалисткой, Айрин. Кто он, а кто я?

- Вот, - протянул мне ягоды, и закатное солнце высветило смущенную улыбку на лице северянина. Подозреваю, мне досталось редкое зрелище.

Где-то в глубине души постепенно зарождалось чувство радостного ожидания. И плевать оно хотело на здравый смысл, на войну и кучу сопутствующих обстоятельств. Ему хватило одного смущенного взгляда, чтобы вылиться в румянец на щеках.

Мы стояли друг напротив друга, и никто не торопился прервать молчание. Где-то над головой выстукивал бодрую дробь дятел, вдалеке противно скрежетала сойка, недовольная нашим присутствием, лес жил своей жизнью, готовясь к наступлению ночи.

Красные ягоды. Я взяла одну, рассеянно покатала в руке.

- Ты о чем-то хотел поговорить?

- Я беспокоюсь о тебе, Айрин. Ты мне небезразлична.

Отшельник сделал шаг, превращая расстояние между нами в непозволительную малость. Сердце ускорилось, и мне стало жарко, только пальцы почему-то коченели от холода.

Подозреваю, о чем бы ни начал говорить Отшельник, я все равно его не услышу. От мысли, что мы рядом и его рука легко касается пряди волос, внутри все цепенело в сладостном предвкушении.

- Айринушка, северная моя роза, - шепчет он, и я завороженно смотрю в его глаза. Они темнеют, становятся похожими на предгрозовое небо, и мне немного боязно, совсем чуть-чуть.

Ягоды падают на землю, нам уже не до них.

- Ты совсем замерзла, - он качает головой и берет мои ладони в свои. Медленно и нежно растирает каждый пальчик, дышит на них, согревая своим дыханием. А затем… Я смущенно отвожу взгляд. Его губы на моей коже - так неприлично и так волнующе.

- Моя ледяная красавица, - Отшельник перестает покрывать поцелуями мои руки, наклоняется ко мне… И странным образом исчезает окружающий лес, стихает сойка, становится неважно все, кроме его взгляда, его губ, приближающихся к моим. Я чувствую тяжесть рук на своих плечах, теплоту его дыхания на щеке. От собственной смелости кружится голова.

- Айри-и-ин, - мое имя стоном слетает с его уст, земля уходит из-под ног, и я задыхаюсь от нахлынувших чувств. Он читает разрешение в моих глазах, и взгляд Отшельника становится сумасшедшим.

Его руки уже на моей спине и даже чуть ниже, а губы… Ледяной решает начать с волос, спускается, касаясь губами чувствительной кожи за ухом, а затем я вздрагиваю от жадного поцелуя в шею. И объятия становятся слишком настойчивыми, а одна ладонь уже забралась под плащ и сжимает ягодицу.

Стыд, наконец, вылезает из закромов безумия.

- Прекрати! - мой удар в грудь Отшельник просто игнорирует. Становится страшно и немного противно. Его страсти слишком много для меня, и я просто не знаю, как реагировать.

- Вы не увлеклись?

Голос за спиной - нагло-уверенный, и Отшельник замирает. Он тяжело дышит, словно только что бежал пару километров. Медленно отстраняется, поправляет на мне одежду. Легкий поцелуй в щеку - само целомудрие.

- Айрин, вернись в землянку, пожалуйста.

Я лишь хмыкаю в ответ.

- Сам сказал, нам нужны дрова, а в землянке их нет. Я вернусь, когда наберу.

И продолжаю внимательнейшим образом изучать землю у нас под ногами.

- Айрин, посмотри на меня.

Что я там не видала? Разгневанного ледяного? Видала, и не раз. Больше не хочется.

- Отшельник, нам, правда, нужны дрова.

Ненавижу себя за просительные нотки, но очень хочется, чтобы он сейчас ушел.

Ушел. И сразу стало пусто и одиноко. Придурь проклятого! Если это та самая любовь, проще остаться старой девой, чем так мучиться.

- Хасар, - подняла взгляд на наемника. Оскорбленная гордость требовала двинуть ему в морду вместо Отшельника, а воспитание призывало поблагодарить за сохранение чести. В итоге решила ограничиться внушением, - я не маленькая, сама разберусь, - и, увидев недоверчиво вздернутые брови, поспешно добавила: - Честно разберусь.

- Он как минимум вдвое сильнее и выше, княжна. Вы правда думаете, что справитесь?

- Он - ледяной! - парировала, чувствуя, как внутри нарастает злость. Да кто он такой, чтобы указывать, с кем мне обниматься! «Твой вассал», - съехидничал внутренний голос. Вассал и нянька - разные вещи. Должны ими быть.

- Он - мужчина, - пожал плечами Хасар и наклонился, чтобы поднять большой охапку хвороста: - Вас ждать?

- Позже приду, - буркнула, досадливо кусая губы. И ведь прав, стервец, что ни говори. С чего я решила, что ледяной - синоним благородства. Да, если рассудить здраво, Отшельник ни в чем не признался, ни о чем меня не спросил, а сразу начал руки распускать. И все же немного жаль, что Хасар вмешался. Мой первый несостоявшийся поцелуй…

Проклятая война. Насколько было проще в мирное время! Гостиная, я в нежнейшем белом платье, рядом обязательно нянюшка или мама, как гарант соблюдения приличий. Обмен светскими любезностями и радушные улыбки. Букет цветов или коробка конфет. Выразительные взгляды, тонкие намеки и чуть затянувшийся поцелуй руки. Разговор с отцом, благословение и … обручение. Вот, примерно, на этом этапе я и могла себе представить наш первый «взрослый» поцелуй.

Война скомкала мою жизнь, отбросив на обочину титул и прочие светскости, но понятия о чести остались. Должны были остаться…

А не вмешайся Хасар? Дошло бы дело до того самого, о чем иногда секретничали девчонки в старших классах? Разложили бы меня прямо здесь, в малиннике?

Я знала, что такое шлюха, и чувствовала себя так, словно это знание из теории перешло в практику.

Хотелось ругаться. Долго, с полной самоотдачей, вплоть до пятого колена рода Отшельника, а еще уйти куда глаза глядят. Как я могла вернуться в землянку после всего, что было?

Пнула ни в чем не повинную корягу.

Мы взрослые люди. Я могла сказать «нет», но не сказала. Могла дать пощечину, но не дала. Да, я много чего могла, только какой в этом смысл?

Сумерки стремительно сгущались, ноги уже тонули в темноте, серостью расползающейся по земле. Еще чуть-чуть - и дрова мне придется собирать на ощупь.

Глупо предаваться угрызениям совести, когда ходишь по краю, но и повода для жарких поцелуев в малиннике у нас нет. Я княжна, а не… дворовая девка. И одних чувств к Отшельнику недостаточно для моего падения. А для любви?

Упрямо тряхнула головой, запрещая себе думать об этом. Вот доберемся до гор, познакомимся с родней: его и моей, и тогда, если захочет, пусть сватается. Может, я и соглашусь, если доживу до этого момента. Если мы доживем.