Акиньшина. Она моментально поняла в какую передрягу угодила. Но, влипнув в историю, сообразила и другое. Риск, конечно, большой, но и дивиденды будут огромными.

«Если конечно уцелею!»

Рисковать головой совсем не хотелось, но и колебаться было нельзя. Оттого и ответила сразу, как если бы даже не задумывалась.

- Не торопись, - покачала Габриэлла головой. – Спасибо тебе, конечно, за решительность и отвагу, но время еще есть. Успеешь все обдумать.

- Мне не надо…

- Надо! – возразила Габи. – И ты будешь над этим думать со всей серьезностью, которой достоин этот вопрос. Есть, Беро, и другие варианты. Если здесь станет слишком жарко, мы предполагаем эвакуировать всех нонкомбатантов куда-будь на север, может быть в шато д’Агремон. Это наш замок в Арденнах. Сейчас там гостят твои друзья. Там и обороняться будет легче, и, если дела в столице пойдут не по хорошему сценарию, есть куда отступить.

- Можешь не надеяться, - покачала головой Акиньшина. – Я от тебя теперь не отлипну. Поэтому давай лучше поговорим о тактике.

- С тактикой все просто, - пыхнув сигаретой, прищурилась Габриэлла. – Я сама по себе тот еще Арес в юбке. Но, если кто-нибудь возьмется прикрывать мне спину…

— Значит, в связке с тобой, - кивнула Вероника. – Это даже лучше того, на что я рассчитывала. Но теперь вам с Трисом придется заняться мной всерьез. Я ведь все еще не полноценный маг. И, уж тем более, не боевой маг. А я хочу стать именно боевым магом. Ну, или магессой, если так правильнее. Так что меня надо учить и натаскивать… Натаскивать и учить, пока есть время и возможность.

***

Вспоминалась одна довольно популярная в России песня. Вероника помнила дословно только один куплет, да и тот не весь, но большего и не требовалось.

«Балы, красавицы, лакеи, юнкера,

И вальсы Шуберта, и хруст французской булки.

Любовь, шампанское, закаты, переулки…»

Шуберта, правда, в этом Мире не родилось и юнкеров отчего-то не было, но все остальное имело место быть. Акиньшина жила в империи франков уже почти три месяца, и, как ни странно, почти перестала отождествлять себя с собой прежней, даже оставаясь наедине с собой, то есть, мысленно. Иногда казалось, окликни ее сейчас кто-нибудь по имени, она и не поймет, пожалуй, к кому обращаются, потому что изо дня в день она была для всех окружающих Берунико де Габардан, иногда все-таки Вероника или Беро и даже, быть может, Веро, как называли ее некоторые из новых подруг, или насквозь официально - виконтесса де Габардан де Парлебоск. Она привыкла, и к ней привыкли, потому что, где Габриэлла Мишельер, там и Берунико де Габардан. Габи и Беро – кузины и подруги детства. Их объединяло, впрочем, не только родство и близкое знакомство. Вероника переняла стиль одежды и некоторые особенности поведения своей кузины. Выглядела она, правда, моложе Габи, хотя на самом деле была на год старше. Ну и типаж несколько иной. Не коса, а медового оттенка волосы до лопаток. Если попросту, можно ходить или с распущенными, или собранными в низкий хвост. Ну а для выхода можно было сделать из них великолепную прическу. Но Веронике нравился именно низкий хвост. Он ей шел и к тому же был более чем годен в постели: не лез в рот, когда не надо, и был удобен для хвата, если Трис имел ее сзади. А он это любил, хотя и не перебарщивал с эдаким самцовым доминаторством. Впрочем, в небольших количествах, - и без фанатизма, - мужское доминирование ей даже нравилось. Но только в сексе. В обыденной жизни все обстояло с точностью до наоборот. Став Берунико, Акиньшина вполне оценила свою силу, как магессы, свою красоту, которая, увы, не спасет мир, - хотя вполне может его погубить, - и свое место в пищевой цепочке. Она поняла, наконец, что желание обрести свободу исполнилось, и, перестав быть бесплатным приложением к дяде, она превратилась в птицу высокого полета. И, что уж там, из песни слов не выкинешь: то, что она спала не только с Габи, но и с ее братом, дало ей так много, что главное – унести. Правда, жена Триса герцогиня Перигор-Мишельер, невзлюбила ее именно по этой причине, - и это еще мягко сказано, что лишь невзлюбила, - но, к счастью или, напротив, к несчастью для самой герцогини, она ничего не могла с этим сделать. Ей, как законной супруге, оставалось лишь молчать и терпеть рядом с собой любовницу собственного мужа.Терпела. Терпел и капитан Гийом, ведь по факту Вероника спала с обоими старшими Мишельерами: братом и сестрой, что хоть и не афишировалось, но было известно всем, кому следует, и, разумеется, принималось в расчет. Практически титул: метресса Мишельеров. А это совсем немало. Однако случилось с Вероникой в те дни одно странное приключение, вознесшее ее в глазах общества еще выше. Хотя, казалось бы, куда уж выше-то?

А дело было так. Акиньшина как раз пообвыклась на новом месте и начала потихоньку расслабляться, греясь в лучах «чужой славы». Все у нее было хорошо. И любовь, и секс, - Трис оказался просто образцово-показательным любовником, к тому же, похоже, умудрился в нее втрескаться, - и дом, и гардероб, и даже друзья-приятели образовались. Валь и Морг Мишильер, и тот самый Гийом де Ламот-Уданкур, претендовавший на роль отца будущих бастардов клана Мишельер, и еще один небезынтересный «мужчинка» - некто Рудольф де лас Куэвас, - приятель ее работодательницы, любовницы и подруги. В общем, было с кем погулять, выпить и пустить пыль в глаза, чтобы никто из непосвященных не догадался, что на самом деле она сутками напролет рвет жилы, тренируя тело и Дар, чтобы превратиться в настоящую машину для убийства. И надо сказать, у нее это неплохо получалось. Но сейчас не об этом, а о том, что однажды она попала вместе с Габи в императорский дворец. С Эвой Сабинией она к этому времени была уже хорошо знакома, - встречались тут и там, - но в гостях у принцессы-наследницы ей бывать до сих пор не приходилось.

Ну что сказать! Палаццо Коро просто великолепен и не менее