И опять-таки, у нас с ним не сказать, что любовь, но мы друг к другу, скажем так, неравнодушны.

- И он подходящий кандидат в отцы твоих детей, - поняла Акиньшина. – Но быть просто бычком производителем ему гордость не позволяет. Отсюда и необходимость в отношениях.

- Ты умная, Беро, и все понимаешь правильно.

- А меня, значит, ты любишь? – Это был опасный вопрос, но она обязана была его задать.

- То, что я чувствую, - задумчиво произнесла Габриэлла, - наверное, наиболее близкое к любви чувство. Ну, насколько я вообще способна чувствовать…

— Это из-за твоего Дара? – Не лишнее уточнение, но также вопрос, ответ на который, определяет степень доверия.

- Да, - подтвердила Габи ее догадку. – И я пытаюсь с этим бороться, но «темный охотник» во мне – это не метафора, а сама моя суть.

- Вообще-то, я и сама догадалась, что есть в тебе эта тьма, - подвела черту Вероника. – Но меня это не пугает. Я тебя и такой люблю. А тьма… Тьма, знаешь ли, меня даже возбуждает. Твоя тьма, я имею в виду.

- То есть, ты готова принять нашу систему отношений, как данность? – чуть нахмурилась Габи. – Я спрашиваю, потому что ты имеешь право сказать мне «нет». Мне будет непросто, тебе, наверное, тоже, но зато честно. Поскольку, похоже, я требую от тебя гораздо больше, чем могу дать.

- Я остаюсь. – На самом деле, вопрос был уже обдуман и решен, поскольку наличие еще одной женщины и, как минимум, одного мужчины в опасной близости к телу Габи ощущалось Вероникой, как очевидный факт. - Но должна сделать два уточнения.

- Прежде всего, спасибо, - неожиданно улыбнулась Габи. – Просто гора с плеч. А теперь, уточняй!

- Ты обратила внимание, как смотрит на меня Трис?

- Разумеется, он же мой брат, - чуть пожала плечами Габриэлла. – Но ты можешь не беспокоиться, он не полезет к тебе с неприличными предложениями. Мало ли кто ему нравится!

- Ты неправильно меня поняла, - усмехнулась в ответ Акиньшина. – Я совсем не против. Он интересный молодой мужчина, даже более, чем интересный. Сильный колдун…

- Он женится через неделю, - напомнила Габи.

- Так я не в жены к нему набиваюсь. Мне, в принципе, тоже нужен мужчина. А замуж… Ну, рожу вне брака. Он же признает бастарда, если что?

- Бастарда от сильной магессы любой признает, - собеседница явно задумалась о чем-то своем, но не спешила посвящать Веронику в то, о чем сейчас думала. А та, в свою очередь, не хотела ей мешать. Торопить, переспрашивать, уточнять…

- То есть, ты это сказала всерьез? – отмерла наконец Габи.

- Более, чем.

- И, если он проявит к тебе особые знаки внимания…

- То я стану и его любовницей тоже, - пожала плечами Акиньшина, сама себе при этом очень сильно удивляясь. Ведь то, о чем они сейчас говорили, слишком сильно смахивало на разврат.

- Я не против, - Габи смотрела на нее, не скрывая своего интереса.

- Знаешь, что… - сказала она еще через мгновение. – Просто к сведению. Если ваши отношения приобретут серьезный характер, мы найдем тебе мужа с хорошим титулом из тех, кто не будет претендовать на твое тело. В этом случае быть метрессой[22] правящего герцога не зазорно. Все всё понимают, но никто плохого слова не скажет. Приличия-то соблюдены… А какое второе уточнение?

- Я с твоим Гийомом спать не буду.

- Тебя об этом, вообще-то, никто и не просит. Я же тебе сказала. Полная свобода выбора.

«Свобода выбора – это хорошо, - согласилась с ней Вероника. – Но где я буду, вернее, кем, если не решусь вписаться в этот альянс? Любовь любовью, но вместе с правящим герцогом и его сестрой я по любому окажусь в царской ложе, в крайнем случае в партере, но уж точно - не на галерке».

Да, ей нравилась Габриэлла. Скорее всего, даже более, чем нравилась. И, если честно, тут было в кого влюбиться. Габи была незаурядной женщиной. Молодая, - она вряд ли была старше Вероники, - но при этом умная, жесткая и решительная, что выдавало в ней незаурядного бойца и отличного командира. И магесса из первых, а не из последних. Не красавица в общепринятом смысле этого слова, но ее внешность не могла оставить равнодушным ни мужчину, ни женщину. Во всяком случае, так думала сама Акиньшина, все-таки умудрившаяся, похоже, в нее влюбиться. Впрочем, Трис Мишельер ей тоже нравился. Но именно, что нравился. Никак не любовь, но было очевидно, что в постели с ним будет скорее хорошо, чем наоборот. Однако все это всего лишь чувства, а Вероника привыкла поверять «гармонию» алгеброй. Недаром все отмечали ее математический склад ума и любовь к этой самой математике. И вот, глядя на всю эту историю, неравнодушным, но отстраненным взглядом, Вероника понимала: если она правильно распорядится своей удачей, все у нее в жизни будет хорошо. Да и сама жизнь будет хорошей.

- Ты можешь ему намекнуть, что я не против, - подвела она итог своим размышлениям.

- Великодушно с твоей стороны, - усмехнулась в ответ Габи. – В Трисе слишком много куртуазной рыцарственности, знаешь ли. Сам он в создавшейся ситуации не сможет решиться на что-нибудь более серьезное, чем раздевать тебя взглядом.

— Значит, решено.

- Тогда, Беро, нам надо обсудить, как минимум, еще один вопрос, - Габи взяла со стола портсигар и неспешно закурила тонкую черную сигарету. – Если кратко и без подробностей, у нас, - я имею в виду империю Франков, - на носу гражданская война.

- Ты серьезно? – Заявление Габриэллы не на шутку напугало Акиньшину. Только войны ей не хватало! И где? В этом чудном новом мире?

- Вполне серьезно, - подтвердила Габи, выпустив дым первой затяжки. – Император умирает, и по закону на престол должна взойти Эва Сабиния. Однако есть и другие претенденты, и они наверняка попробуют воспользоваться возникшей ситуацией и перехватить власть. Но мы этому постараемся помешать, и вот тут каждый сильный маг будет на вес золота. Однако, сразу оговорюсь, это не твоя война, и ты не обязана…

- Трис и ты впишетесь? – прервала ее Вероника.

- Да, естественно.

- Тогда нам нечего обсуждать, кроме тактики, - усмехнулась