– Они ведь внимательно смотрят за нашей жизнью. Она увлекает их! У них нет ни рук, ни ног, хотя им, наверное, очень бы хотелось их иметь. Вот уже много тысяч лет они наблюдают за этим нашим мельтешением, они, как могут, в этом участвуют, и, что самое главное, это им не надоело. Понимаете, в чем дело? Не только я – тантамареска, но и вы, и Иван Иванович, и офицеры охраны наших с вами «Сосен», и популярный артист, и знаменитый художник, и наемный убийца, и какой-нибудь безвестный наркоман – все они тантамарески. И в тот самый миг, когда мы засыпаем, у нас в голове начинается активная жизнедеятельность другого существа, которое, собственно, и сделало нас тантамареской. Иногда они нас покидают, чтобы вселиться в кого-нибудь другого, и тогда человек чувствует внутри пустоту.

Рудик умолк и буравил собеседника немигающим взглядом. Алексею стало неуютно. Чтобы снять напряжение, он спросил:

– Ну, а как происходит само вселение?

– Все просто. Знаете такое выражение: «Глаза – зеркало души»? Зеркало души, понимаете? Глаза!

– И? – Алексей посмотрел недоуменно.

– Зеркало! Каждый человек хотя бы раз в день оказывается перед зеркалом, ну или перед отражением себя на какой-нибудь поверхности, вода там или стекло… И гиперборейцы проникают в нас через эти отражения. Ежедневно. Они живут в наших глазах, в нашем мозгу, в наших головах.

– Зеркало… – произнес завороженно Алексей.

– Конечно, зеркало, – уверенно кивнул Рудик, – собственно, она много еще чего мне рассказала…

– Кто это – «она»? – удивился Алексей.

– Ну, это другая удивительная история…

– Расскажи, – Алексею хотелось дослушать до конца. – Давай рассказывай.

– Так вот, – Рудик на секунду остановился, а потом, глядя на Алексея блестящими черными глазами, медленно и отчетливо произнес: – Эта история про любовь. Про то, что такое любовь, и про то, как она была благополучно забыта и заюзана в нашем сегодняшнем мире.

– Про любовь? – Ответ поразил Алексея. Ладно бы про инопланетян или хотя бы про этих самых гипербореев! Любовь-то здесь при чем?

– Ну, это – как ключ ко всему. Только она все спасет, – неуверенно произнес Рудик.

– Любовь? Как она спасет? Что? – удивился Алексей.

– Ты Апокалипсис читал?

– При чем тут Апокалипсис? – спросил Алексей, уже внутренне признавая, что беседует, несомненно, с сумасшедшим.

– Мы сейчас все – на краю пропасти. Пока погибают только единицы. А скоро погибнут все. Все и все.

– Кто погибнет? Рудик, что ты плетешь?

– Ты видел котельную за нашим блоком?

– Ну конечно, – Алексей кивнул.

– Туда складывают трупы. С людьми экспериментировали во сне, но погибли они от этого совершенно реально. Еще немного времени, – Рудик потряс рукой с часами, на которых стремительно бежали секунды, – И погибнут все. Не только все мы, но и они. – Он ткнул указательным пальцем себе в висок.

– Рудик, это обычная котельная, это ты все напридумывал зачем-то себе.

– Обычная? А спроси-ка своего Ивана Ивановича, куда делась Олимпиада Тарасовна! Ну, такая смешная старушка, помнишь?

Олимпиаду Тарасовну Алексей хорошо помнил. Маленькая высохшая старушонка со смешным именем часами бродила по территории пансионата и все время очень забавно пыталась тихим и, наверное, когда-то звонким голоском затянуть народную хоровую песню, кажется, про удалого Хасбулата, но быстро забывала слова и замолкала на несколько минут, шамкая беззубым ртом, но потом опять начинала петь эту же песню сначала, подслеповато щурясь под жаркими лучами полуденного подмосковного солнца. Алексей вспомнил, что, действительно, уже несколько дней не видел эту смешную старушку. А вроде бы три дня назад они вместе с Иваном Ивановичем экспериментировали именно с ней. Алексей плохо помнил сон Олимпиады Тарасовны. Помнил, что был какой-то берег моря, какие-то чудовища, молнии. Плохой сон. Странно. Действительно, где она? Надо будет завтра у Ивана Ивановича спросить. Очень хотелось спать. Разговор с ночным гостем изрядно его утомил.

– Я вижу, тебя самого уже «ведет». – Рудик сделал неопределенный жест рукой, той, которая была с часами. – Давай ложись спать. Времени у нас, жаль, очень мало. Но тебе надо отдохнуть. Вон, смотри! – Рудик показал в сторону окна.

Алексей повернулся к окну, но ничего необычного там не увидел. Он опять повернулся было к своему собеседнику, но Рудик из комнаты исчез, как он сегодня уже несколько раз исчезал: бесшумно, незаметно и совершенно неожиданно.

Алексей потер виски. То, что сегодня рассказал его визитер, звучало очень странно, необычно, но нужно было обязательно подумать над такой странной версией возникновения человеческих снов.

Тантамарески. Удивительно! Оказывается, тантамарески – это не только несчастные узники «Сосен». Тантамарески – это, оказывается, все человечество, и этому феноменальному эксперименту – уже несколько тысяч лет! И действительно, кто там вставляет голову в твое тело, пока ты спишь? И почему ты ничего не помнишь? Ведь что-то происходило с тобой всю ночь!

И с зеркалами тоже интересно получается. Выходит, что люди, глядя на свое отражение в миллионах зеркальных поверхностей, на самом деле заглядывают в лицо вечности и таинственным повелителям одной трети своей жизни. А душа каждого человека – это проекция, реальная тень тех самых таинственных гиперборейцев, которые остались жить вечно, зашифровав свои коды в странную бесплотную субстанцию, которую чаще всего именуют душой. А ведь все просто! Душа каждого человека – это и есть альтер-эго кого-то из гиперборейцев, которые смогли таким образом шагнуть в бессмертие.

Алексей подошел к зеркалу и внимательно посмотрел на свое отражение. Оказалось, если внимательно посмотреть на собственное отражение в зеркале, забыв о бытовых проблемах и не для того, чтобы поправить прическу или завязать галстук, то можно увидеть кое-что интересное. Из зеркала смотрел какой-то другой Алексей. Он был как две капли воды похож на Алексея из «Сосен», но что-то все-таки было не так. Это «не так» было с глазами. На секунду даже показалось, что в глазах зеркального Алексея кроется страшная тайна, и он даже, кажется, усмехнулся, чего Алексей реальный точно не делал. Но потом это наваждение прошло и все стало как обычно. Впрочем, нет, та глубина в глазах осталась. Но этого мгновения, когда глаза Алексея из зеркала встретились с глазами реального Алексея, оказалось достаточно, чтобы юноша понял: гиперборейцы наблюдают за нами из зеркал. «Глаза – зеркало души», – вспомнилась избитая фраза, недавно сказанная Рудиком. Ну конечно, как он раньше не понимал, конечно, зеркало! И конечно, души! Ведь что такое «душа»? Это и есть та субстанция, которая управляет нашими грезами, таинственный гипербореец, поселившийся в наших снах, а во время нашего бодрствования притаившийся за зеркальными поверхностями!

Все становилось ясно. Они понимали, что надвигающийся ледник не остановить, и изобрели новую форму жизни. Они живут в наших снах. Мы – организмы, в которые они вселяются каждый день и живут в них, заполняя треть жизни человека какой-то своей, неясной нам жизнью, странные обрывки которой приходят к нам во снах. Еще иногда люди говорят про ангела-хранителя, который, кажется, где-то совсем рядом и помогает в каких-то житейских делах. А оказывается, никакой это не ангел, а человек, живший миллионы лет назад и научившийся пользоваться нашим телом во время нашего сна для собственной жизни и существующий именно так все эти годы.