смилуйся надо мной, не отнимай у меня память о Тебе!», а потом: «Господи, приди мне на помощь, Господи, спеши помочь мне!». И, наконец, видимо, споря с кем-то незримым для окружающих, при последнем вздохе, произнесла: «Тщеславие? Нет, но лишь истинная слава во Христе».

А борьба продолжилась. Иоанна Неаполитанская усыновила вполне половозрелого Людовика Анжуйского, брата французского короля, лишь бы только обеспечить себе поддержку Парижа. Однако коварную и кровавую королеву слишком ненавидели ее враги. Венгерский король Лайош I, мстивший за убитого по ее воле собственного его брата, и военачальник папы Урбана Карл Дураццо разбили французское войско и вступили в Неаполь. Урбан VI лишил Иоанну трона и в 1381 году короновал герцога Дураццо под именем Карла III. Через год по приказу последнего Иоанна была убита.

Но в это же время римляне взбунтовались против Урбана VI. И больше не было Екатерины, чтобы усмирить их. Папа бежал в Неаполь. Однако, его же кардиналы начали плести против него заговор. Урбан раскрыл его. Шесть кардиналов были арестованы. Но вскоре папа узнал, что их тайно поддерживал новый неаполитанский король. Тогда он предает его анафеме и бежит в Геную. Там пятеро из шести заговорщиков были по его приказу убиты. Больше некому было воззвать к его милосердию…

В 1386 году неаполитанское королевство переходит в руки французов. В 1388 году Урбан возвращается в Рим. В Вечном городе хаос. Жители растаскивают камни античных сооружений для строительства своих домов. Папа издает указ, запрещающий подобный вандализм. И умирает…

Климент VII уповал, что теперь он станет единственным и полноправным наместником святого Петра. Но не тут-то было. Римские кардиналы выбирают папой представителя неаполитанской баронской семьи Томачелли. Он принял имя Бонифация IX. Схизма и хаос, ею порождаемый, продолжились. И ушли глубоко в следующее столетие…

Глава VII. Разгром

Святая династия

Немало есть недобросовестных историков, которые винят папство и вообще Запад в том, что он не пришел на выручку народам Балкан в их борьбе с турками-османами. Но 1389 год, когда состоялась роковая битва на Косовом поле, это был как раз год смерти папы Урбана и дальнейшего усугубления церковного раскола. Между Англией и Францией продолжалась бесконечная война. А в Италии не прекращала литься кровь из-за неаполитанской короны. Кто в этой ситуации мог прийти героическим сербам на помощь? Пришлось умирать в одиночку. Только отряд госпитальеров поучаствовал. Они всегда были готовы умереть во славу Божью.

Впрочем, сами балканские народы и отдельные кланы внутри каждого вели почти непрерывные войны. Поэтому исход столкновения с консолидированной мощью османов был практически предрешен. Однако именно поражение на Косово стало для сербов основой национального мифа, который проявил себя в конце прошлого столетия так, что само имя этого края приобрело всемирную известность. И снова стало символом. И снова оказалось связано с поражением сербов. Как не увидеть мистического значения этого места. Но каково оно?

История сербского государства начинается со «Святой династии». Не с отдельного святого правителя, как это нередко было и у других народов, но с рода, который не то чтобы состоял сплошь из святых, но был как бы весь освящен благодаря своему «корню».

Ее родоначальником стал великий жупан (князь) Рашки Стефан Неманя. А Рашкой именовалось ядро будущего Сербского королевства. Тогда в конце XII века земли эти были зажаты между Византийской империей и уже достаточно мощной Венгрией. Соответственно, территория, заселенная сербами, становилась то и дело полем битвы между этими двумя враждебными силами.

Сербский историк Сима Чиркович пишет:

«Несмотря на то, что Стефан Неманя приходит к власти в период больших успехов Византии и весьма слабой активности Сербии в ходе византийско-венгерских войн, он, тем не менее, как и его многочисленные предшественники, начинает сотрудничать с врагами императора. Неманя устанавливает отношения с императором Священной Римской империи Фридрихом Барбароссой и с Венецией, но в 1172 г. он остается без поддержки, и Мануил вынуждает его покориться, отправляет в Константинополь, где подвергает унижениям, но в конце концов возвращает на престол.

Ситуация меняется только в 1180 г. со смертью Мануила I. В Византии начинается период внутренних смут, и это снова дает Немане возможность найти политическую опору в союзе с Венгрией. Уже в 1183 г. он участвует в походе венгерского короля против Византии и доходит вместе с ним до Софии. Кроме того, у него появилась возможность распространить свою власть в Приморье, где влияние Византии хоть и не исчезло полностью, но очень ослабло. Уже в 1181 г. он нападает на Котор, а вскоре и на Бар – опорный пункт „великого князя” Михаила (так он сам себя величал), потомка дуклянской династии, которому Неманя и его братья приходились дядьями со стороны матери. Кроме Котора и Бара они совершали нападения на Корчулу и Дубровник, перешедший к тому времени под власть южноитальянских норманнов. В 1186 г. Неманя заключил с Дубровником мирный договор. Из его текста следует, что город был окружен территориями, находившимися под властью Немани и его брата, хумского князя Мирослава, которым принадлежала также и долина Нижней Неретвы».

То есть ситуация была очень непростая, фактически – война всех против всех. При этом обратим внимание, что великий жупан, будучи православным, не видел ничего аномального в том, чтобы пытаться вступить в альянс с Фридрихом Барбароссой, лидером европейского гибеллинства, против единоверного византийского императора.

У Немани было трое сыновей (как в сказке). Младший Растко, в отличие от фольклорный персонажей, был как раз-таки самым самоуглубленным и мудрым. Он очень рано выбрал путь отречения от мира.

Святитель Николай Сербский (Велимирович) пишет:

«„Суета сует, – все суета!” – написал за двадцать один век до Растко один старый царь, погрязший в наслаждениях мира сего. Он приближался к мрачной могиле и не ожидал после смерти ничего, кроме наказания Божия – и эта его безнадежность была естественной.

За семнадцать веков до Растко индийский принц Гаутама Будда вел жизнь веселую и полную удовольствий. У него были жена и сын. На четвертом десятке лет он разочаровался в жизни, оставил мир, семью и удалился в лес как нищенствующий монах. Оттуда он начал убеждать своих соотечественников, что все сущее есть суета и что единственное спасение от этого – в небытии и уничтожении.

Точно так же и современник сербского принца, Франциск Ассизский, прошел чрез все мутные воды развратной жизни, прежде чем понял истинную сущность бытия и из любви ко Христу оставил обманчивую пестроту мира.

И все-таки историю Растко трудно сравнить с перечисленными, потому что сербский принц уже в семнадцать лет осознал суетность мира. Он видел вокруг себя губительность похотей, знал, что следствие греха – проклятие и потому бережно хранил чистоту души и тела. Он видел, сколь переменчивы и ненадежны царства и земные богатства, мирская слава и блистательная роскошь; он также узрел, что красота видимая исчезает как тень. Юноша