Словно прочитав ее мысли, Ромуальд снова охватил ртом ее губы, принялся нежить и поглаживать их, посасывать и едва ощутимо прикусывать. Его язык толкнулся в глубь ее рта, встретился с ее языком, пощекотал небо…

Кристина покачнулась, неосознанно выгнула поясницу, подаваясь вперед. Задохнулась от очередного прилива жара, задрожала всем телом, мечтая выпрыгнуть из собственного тела, чтобы стать тем воздухом, который со свистом вбирал в свою грудь оборотень. Она сопротивлялась притяжению между ними? Зачем? Ведь это так замечательно! Так правильно – чувствовать себя необходимой, единственной, желанной! Так тепло и приятно целоваться, таять в руках мужчины, ловить его тихие стоны, ощущать дрожь – свою и его!..

Сама Кристина остановиться не сумела бы: в свои двадцать четыре она все еще была слишком неопытна, чтобы почувствовать ту грань, через которую переступать не стоит – не тогда, когда ты в тайге, на лыжах, в паре километров от ближайшего жилья.

Первым сумел остановиться Ромуальд.

Видит Луноликая, чего ему это стоило!

– Кррри-и-ис… ты – невероятная! От тебя невозможно оторваться! – примостив голову девушки себе на плечо и покачивая ее, словно желая успокоить и убаюкать, пророкотал Ром голосом, который звучал ниже и раскатистей, чем обычно. И признался неожиданно: – Сегодня – мой первый по-настоящему счастливый день за много лет.

Кристина оторвала щеку от плеча Ромуальда, подняла на него вопросительный взгляд.

– Не спрашивай – почему, – попросил он. – Просто знай: ты – солнце, что освещает и согревает мою душу. И когда ты хмуришься, здесь, – он прижал руку к груди напротив сердца, – идет дождь. А когда злишься на меня – бушует гроза.

– Ты – романтик, Ром. Вот уж не ожидала от…

– От оборотня?

Кристина покраснела: мужчина угадал.

Ей почему-то казалось, что теми, у кого есть вторая ипостась, руководят, в основном, примитивные звериные инстинкты, простые и грубые. И что сами оборотни должны быть такими же: грубоватыми и приземленными.

– Дети Луны не могут не понимать романтики, Крис, – к счастью, мужчина, похоже, в этот раз не обиделся. – Ты… поймешь, почувствуешь, обещаю! А сейчас – домой. Пора. Наверное, там уже горит в окнах свет, а Ребекка устала ждать нас, чтобы накормить обедом.

Ромуальд не ошибся: когда они вместе с Кристиной уже в сумерках добрались до дома шаманки – он встретил их теплым желтым светом, льющимся из окон. Быстро поев, Ромуальд умчался в стаю на снегоходе – его ждали дела.

Кристина взялась убирать со стола, потом набрала побольше кедровых шишек и уселась перед телевизором: руки ее выполняли уже знакомую работу, в уши лились песни – по одному из каналов показывали прошлогодний новогодний концерт – а мысли витали далеко. Крис вспоминала, переживала заново свой первый настоящий поцелуй.

Где только не приходилось Кристине встречать Новый год с тех пор, как не стало мамы Лены! И в детском доме, и на дежурстве в роддоме, и с бабой Машей в родной коммуналке, и даже на корпоративе с коллегами-медиками. Но вот в тайге, в одиноком домике, затерянном посреди леса, в компании оборотня и глухонемой жрицы Луноликой богини – такого еще не было!

Хорошо, что теперь в этом самом домике хотя бы было электричество, а Ромуальд с Бертраном по просьбе Крис привезли ей несколько гирлянд и развесили их на козырьке крыльца и на единственной елке, которую Ребекка оставила расти внутри высокого забора, ограждающего ее жилье от леса.

Кристина не слишком надеялась, что в новогоднюю ночь Ромуальд сможет быть рядом с ней: все-таки как сын вожака и самый сильный альфа, он был слишком значимой фигурой в своем клане. Крис полагала, что он останется в стае, будет поздравлять жителей поселка и принимать поздравления сам.

Однако незадолго до новогодней ночи Ром, который явился, чтобы в очередной раз погулять с Крис по лесу на лыжах, спросил у нее во время прогулки:

– Ты не будешь возражать, если я встречу Новый год с тобой?

– А как же твоя семья, твоя стая? – удивилась тогда девушка.

«Ты – моя семья», – хотелось ответить Ромуальду, но он сумел удержать внутри эти слова: Крис все еще сомневалась в себе и в нем. Правда, от поцелуев не отказывалась: каждый раз, возвращаясь из лесу, они задерживались на веранде, и Ром, запустив руки под распахнутую меховую парку девушки, обхватывал ее талию, прижимал к себе гибкий девичий стан и впивался в сладкие губы… Вот только дальше поцелуев и разговоров дело не шло. Наступал момент, когда Крис вдруг замирала, будто вспомнив что-то, опускала голову и бормотала неловко: «Ну все, все! Хватит! Давай не будем…»

Ромуальд заставлял себя отступить, хотя, видит Луноликая, давалось ему это с каждым разом все труднее! Но Ребекка дала понять, что излишняя настойчивость может пойти во вред: если Крис почувствует чрезмерное давление – она начнет сопротивляться не только домогательствам Рома, но и пробуждению своего зверя. А этого допустить было никак нельзя!

Возражать против того, чтобы Ром встречал Новый год с ней, Кристина не стала: догадывалась, что только так у нее есть шанс не оказаться за торжественно сервированным столом в гордом одиночестве.

– Мои родители поймут меня, Кристина, – ответил тогда Ромуальд. – А остальные прекрасно обойдутся без меня, ведь с ними будет их Вожак.

– Тогда я не против, – кивнула Крис. – И даже рада, что буду не одна в эту ночь.

Сама того не зная, Кристина обнадежила мужчину этими словами куда больше, чем собиралась.

… И вот настало тридцать первое декабря.

Кристина, с молчаливого согласия Ребекки, готовила праздничный стол сама: лепила домашние пельмени, начинкой для которых стал фарш из зайчатины и мяса кабана. Варила холодец. Пекла рыбный пирог из кеты и ягодный пирог с голубикой, жарила в масле хворост – печенье, оригинальным рецептом теста которого Кристину снабдила когда-то соседка, баба Маша.

Зачем она готовила столько на троих – Крис не смогла бы объяснить. Понятно, что все это в новогоднюю ночь они не съедят. Но девушка впервые получила возможность разгуляться и приготовить несколько вкусных блюд: у нее никогда не было столько продуктов! «Ничего, холодец, пироги и хворост, который не съедим, поделим по-братски с Ромом – пусть отвезет домой, угостит родителей», – утешала себя Крис.

Ромуальд приехал к шести часам вечера, как уже повелось – один, без Бертрана.

Принялся выгружать из багажного отделения снегохода «подарки». Крис поняла, что, пожалуй, еды им с Ребеккой хватит не только до Рождества, а, пожалуй, и до Крещения. Потому что щедрый альфа привез такие деликатесы, которых раньше Кристина и близко не могла себе позволить. Красная икра, свежие ананасы, лобстер, копченый угорь, какой-то мягкий сыр с корочкой из белой плесени («Бри» – прочитала она название на этикетке) – где только достал в этой сибирской глуши?! А еще – видимо, чтобы окончательно ввести свою истинную в ступор, Ром привез настоящее французское шампанское. Две бутылки.