Парамон пришел один.

– Сын просил передать, что у него возникли неотложные дела. Он присоединится к нам уже за обеденным столом, – сообщил старый вожак.

– Почему Ром так печется обо мне? – кивком дав понять, что услышала предупреждение, задала Крис вопрос, который была не в силах держать в себе. – Отчего его так заботит моя судьба? Не думаю, что из жалости или человеколюбия…

– Чувства моего сына к тебе, Кристина, намного сильнее и глубже, – Парамон выглядел невозмутимым. – И это не просто влюбленность, хотя и она тоже…

Мужчина нахмурился, замолчал, словно не желая продолжать. Но Крис устала от недомолвок. Она хотела понимать, что происходит с ней и вокруг нее!

– А что еще? – Требовательно взглянула она в глаза старого альфы. Ее сердце сжалось от нехорошего предчувствия: похоже, то, что она услышит, ей может не понравиться.

– Еще, Кристина, я должен рассказать тебе кое-что об оборотнях-альфах. Ты уже знаешь, что такие бывают?

– Слышала, как Бертран называл так Ромуальда, но смысла мне не объяснили.

– Ох, эта молодость и категоричность! – Парамон тяжело вздохнул. – Я сам был таким, как сын. Мне хотелось, чтобы моя женщина считала меня героем. Самым сильным волком. Тем, кто способен подчинить любого простым движением брови и решить любую проблему одним взмахом хвоста.

– А вы… не можете?

– Никто не может. Но самый сильный альфа в стае оборотней – это прирожденный лидер. Тот, кто ведет за собой, кого слушают и кому подчиняются все, даже менее сильные альфы. Ромуальд – очень сильный альфа. – В голосе старика прозвучала гордость.

– Даже сильнее вас? – заинтересовалась Крис.

– Да, намного. И, поверь, ему с трудом удается сдерживать свои инстинкты и прислушиваться к моим просьбам и советам.

– Вот в это как раз легко поверить, – не удержалась, хмыкнула Крис. – Меня он услышать тоже не захотел.

– Он не мог ни на день дольше оставаться в Москве, Кристина. И тебя оставить тоже не мог.

– Почему он не мог задержаться? У вас в стае что-то случилось?

– К счастью, пока ничего, что требовало бы его срочного возвращения. Но у нас, оборотней, есть Договор с вашим человеческим правительством. И есть специальный отдел, который выдает нам разрешения на пребывание в человеческих городах сроком дольше трех дней. У Рома и его ребят было разрешение на четырнадцать дней, и эти две недели истекли в тот день, когда вы выехали из столицы.

– Значит, Ромуальд вынужден был уехать, – поняла Крис.

– Да, иначе неприятности были бы и у него, и у его помощников, и у всей стаи.

– Ну, хорошо. Но какое все это имеет отношение к моему вопросу: зачем вашему сыну я? Даже если он влюблен, как вы утверждаете...

Крис устала стоять у окна, за которым постепенно начинало смеркаться. Вернулась к стулу, присела на краешек.

Убедившись, что девушка готова слушать, Парамон снова заговорил:

– Да. Так вот: мы, альфы, очень сильны и на многое способны. Но это не только благословение, но и проклятие.

– Почему? – расширила глаза Крис.

– Ты слышала что-либо об истинных парах?

– Нет.

– Жаль. Если бы слышала – мне было бы проще. Видишь ли, Кристина. Силу альфы, которую ты уже испытала на себе, не способна выдержать ни одна волчица, кроме той, которая предназначена альфе Луноликой богиней. В тебе, девочка, мой сын и его волк почуяли свою истинную пару. Ту, которая сможет спокойно переносить их силу, когда получит парную метку. Тебе дано усмирять альфу и его зверя, наслаждаться его любовью и дарить ему детей. Больше ни одна женщина не сможет стать его спутницей жизни.

– Вот как…  – Кристина поняла, что вот теперь она получила столько сведений, что больше, пожалуй, в нее пока не поместится. – А Ромуальд мне ничего не сказал об этом, даже сегодня.

– Он не хочет твоей жалости, Кристина, и не собирается давить на тебя. Он надеется завоевать любовь и уважение. Без этого вы не сможете быть счастливы вместе.

– Не сможем, – кивнула Крис.

Она и сама верила, что без уважения и доверия настоящая близость невозможна. Только вот доверяет ли ей Ромуальд, если не хочет ничего о себе рассказывать?

Пока она пыталась ответить себе на очередной непростой вопрос, в гостиную, где сидели Парамон и девушка, заглянула Ребекка. Постучала по дверному косяку деревянной лопаткой, показала жестом: пора есть.

Кристина спохватилась:

– Ой, и правда! Обед-то давно готов!

– Ты узнала, что хотела, Кристина? – поинтересовался старый вожак. Крис показалось, что взгляд его, обращенный к ней, стал намного теплее, чем был при знакомстве.

– Да… мне пока нужно обдумать все, о чем вы рассказали.

– Ну, подумать у тебя время будет. Пойдем, пообедаем. Ты ведь тоже что-то готовила?

– Да мы все вместе с Ребеккой делали. – Пожала плечами Кристина. – Что ни попробуете – во всем есть моя рука.

– Тогда давай мне свою натруженную ручку, и я проведу тебя за стол. – Парамон улыбнулся, подошел к девушке и взял в руку ее теплые пальцы. Поднес их к лицу, принюхался. – Хм-м… а запах знакомый! Где-то я его слышал...

Руд, волк Ромуальда, извелся сам и извел свою человеческую половину. Он хотел быть рядом с парой, и не понимал, почему это невозможно. Поди объясни зверю все тонкости человеческих взаимоотношений! Ром, как мог, держался, помогал отцу, занимался делами стаи: он давно выполнял добрую половину обязанностей, возлагаемых на вожака.

Настоятельная потребность быть рядом с Кристиной натолкнулась на запрет жрицы и нежелание самой девушки видеть его. То, что Крис отвергала, отталкивала Рома, ранило его до глубины души, отравляло ядом горечи, высасывало силы.

К тому же, альфу снедало беспокойство за свою истинную. Казалось бы, дом Ребекки – самое безопасное место для девчонки. Там ее никто не должен найти, да и сама жрица, если что, сумеет защитить свою гостью. Однако сердце Ромуальда все равно было не на месте.

Стоит ли удивляться, что каждый день, невзирая на промозглый холод первых дней декабря, он брал снегоход, мчался через тайгу, оставлял машину километрах в пяти от дома шаманки, оборачивался волком и потом по нескольку часов рыскал возле домика, где теперь обреталась его пара.

Искал, изучал следы, оставленные рядом дикими животными, присматривал за Кристиной, когда она чистила дорожки во дворе и ходила к колодцу за водой. Нарезал круги вокруг хозяйства жрицы и ждал, принюхивался, прислушивался – не учует ли волчица Кристины близость своего волка? Не проснется ли, не попросится ли на волю, вынуждая Крис совершить первый в своей жизни оборот?

Ждал – напрасно. Пока напрасно: волчица Кристины спала слишком долго, слишком глубоко и так ослабела, что надежды на быстрое пробуждение не оставалось. Если она пробудится к весеннему равноденствию – у него, Ромуальда, будут шансы пережить весенний гон без осложнений. Если нет – возможно, кому-то из альф стаи придется взять в руки ружье и пристрелить Рома, как бешеного пса. Но Крис об этом знать рано…