Тот буркнул мрачно:

– Извини...те, – и снова замолчал.

Его рука уже не висела на перевязи, двигалась свободно, но настроение у альфы от этого не улучшилось. Он выглядел напряженным – в отличие от своего отца, который уселся, свободно откинувшись на спинку дивана, сложил руки на животе и с благожелательной улыбкой посматривал на нервничающую молодежь.

– Так как вам нравится у Ребекки, Кристина Егоровна? – повторил Парамон свой вопрос.

Крис успела собраться с мыслями, так что к ответу была готова, хотя начала с другой темы.

– Пожалуйста, не надо ко мне по отчеству и на «вы». Тем более мне вы только свое имя сказали, так что я даже не могу ответить такой же вежливостью.

– Хорошо, – тут же согласился глава стаи, не меняя выжидательного выражения своего лица.

Кристина вздохнула, надеясь, что это получилось не слишком явно, и заговорила о жизни в доме шаманки:

– Ребекка мне… ну, наверное, нравится. Трудно понять, как относиться к человеку, который тебя не слышит, все время молчит, и на чьем лице не отражаются никакие эмоции.

– Понимаю, – поддержал беседу Парамон.

– Радует, что Ребекка показывает, чем ей помочь по хозяйству, доверяет мне какие-то дела: еду приготовить, шишки кедровые полущить, орешки обжарить. Тут ведь ни телевизора, ни интернета. Вообще электричества нет! Даже книг нет… Если б не дела по дому – я бы от тоски и безделья начала бы с ума сходить, – Крис вдруг поняла, что жалуется, но остановиться уже не могла. – А еще поит какими-то травами, нити вот какие-то в волосы вплела и убрать их не позволила...

Ромуальд, и без того бледный и невеселый, мрачнел и становился все более напряженным от каждого ее слова. У него даже жилка на виске проступила и запульсировала, а на щеках начали перекатываться желваки.

– Значит, одиноко и непонятно тебе тут, Кристина, – подытожил Парамон. – Надо подумать, как это можно исправить. Да, сын? – он оглянулся на Ромуальда.

– Да…

– Вот что. Пойду-ка я к Ребекке, а вы тут поговорите наедине: вам есть, о чем, – решил Парамон. – А потом продолжим знакомство.

Старший альфа встал, дошел до порога, оглянулся на Ромуальда:

– Мне кажется, тебе следует кое-что объяснить Кристине, сын, – посоветовал осторожно, без давления. Убедившись, что его услышали, вышел.

Кристина вопросительно уставилась на Рома:

– Надеюсь, ты и правда объяснишь, Ром, зачем я здесь. Зачем все это, – она подергала себя за выбившийся из косы локон с вплетенными в него шерстяными нитями.

– Иди на диван, Крис, – позвал ее оборотень. – Посиди со мной. Я… расскажу.

Кристина вздрогнула от пронзительной тоски, звучавшей в его словах. Ей, признаться, было скучновато у Ребекки, даже несмотря на то, что она старалась занять себя с утра до вечера хлопотами по хозяйству и не сидеть без дела. Но сказать, что она сильно скучает именно по Ромуальду, она никак не могла.

Возможно, бывает любовь с первого взгляда. Возможно, именно это произошло с Ромуальдом, иначе как объяснить то, что он увидел ее однажды в вагоне метро и дальше вел себя как одержимый… Вот только с ней, с Кристиной, ничего подобного не случилось, и даже симпатия, которой она прониклась к Ромуальду в Москве, почти развеялась после похищения. Ну, или ей хотелось в это верить.

– Извини, – она отрицательно качнула головой. – Такие серьезные вопросы лучше обсуждать лицом к лицу. Мы не настолько с тобой близки, чтобы…

– Я понял. – Не слишком вежливо перебил девушку Ромуальд. Он закрылся, постарался принять холодный вид. – Значит, хочешь знать, зачем я привез тебя к Ребекке? Рассказываю. Рано или поздно ты окажешься среди оборотней. В нашей стае, или в другой – не важно. В тебе слишком много нашей крови, чтобы тебя не нашли, или, обнаружив, оставили в покое.

– То есть, выбора у меня, по сути, нет.

– Нет. Но одно дело – оборотница с пробужденным зверем, полноценная волчица. И совсем другое – полукровка без зверя. С одной стороны, твоя человеческая профессия, да еще и опыт, всегда будут в цене. Нам, волкам, редко удается получить образование. С другой стороны, ни один оборотень не будет считать тебя ровней. Ты окажешься… в самом низу иерархии. С тобой не будут считаться, у тебя не будет друзей. На твоего мужа и твоих детей будут смотреть с жалостью, ведь им не повезло жить с недоволчицей… Им придется вступать в драки, доказывая свою силу и защищая твою честь.

– Мрачная перспектива, – теперь уже и Кристина нахмурилась. – Но при чем тут Ребекка?

– А при том, что жрица Луноликой богини – единственная, кто способен тебе помочь. Только она знает, как помочь твоему зверю проснуться! И все, что она делает – это ради тебя и твоей волчицы… – Ром как-то внезапно замолк, будто остановил себя на полуслове.

Кристина тоже не спешила прерывать затянувшееся молчание. Ей хотелось отрицать слова Ромуальда, но она чувствовала: на этот раз ей сказали правду. Может, не всю, но огромную часть – точно.

Оказаться изгоем в стае? – она это уже проходила в детском доме. Повторять этот опыт девушке не хотелось.

– И как долго мне тут… куковать? – наконец, собралась она с мыслями.

– Пока не почувствуешь своего зверя и не научишься перекидываться, а потом – контролировать оборот. – Ром устало потер лоб. – Мы не знаем, сколько это займет времени, Кристина. Но другого пути у тебя все равно нет.

– Я поняла. – Крис встала со стула, отошла к окну, стала смотреть вдаль.

Там, за забором, начинался густой заснеженный лес. Там ждала свобода – манящая, пьянящая. Кристина вдруг почувствовала, что ей с каждым днем все труднее сидеть в доме. Она привыкла много двигаться, куда-то спешить, встречаться с разными людьми. Ей уже хотелось вырваться из уединения, хотя не прошло и недели, как она поселилась у Ребекки. А что с ней будет через месяц-другой? Да она с ума сойдет от такой жизни!

Кристина развернулась к Ромуальду и так ему и заявила:

– Боюсь, я рехнусь, сидя тут неделями, а то и месяцами, и не имея возможности даже словом с кем-нибудь перекинуться! Мне люди нужны. Общение! Иначе я на Луну выть начну!

Ромуальд вздрогнул. Глаза его полыхнули зеленым. Кристине показалось, что мужчина готов взорваться, сказать что-то резкое. Но вместо этого он произнес, едва шевеля побелевшими губами:

– Если это все вопросы, то я пойду, позову отца и продолжим знакомство.

Он встал и вышел раньше, чем Крис успела что-либо понять и решить, как ответить.

Девушка вновь отвернулась к окну. Ей не хотелось думать о переживаниях Ромуальда: со своими бы справиться!

***

Времени ей хватило как раз на то, чтобы немного справиться со смятением и кое-как уложить в голове мысль о том, что пути назад, в Москву, у нее больше нет. Даже если Ромуальд отпустит ее, даст возможность уехать – она останется сама, по своей воле, потому что не хочет оказаться однажды во власти других оборотней: вряд ли они станут с ней нянчиться так, как это делает Ром.