– Если так считаешь, то давай. Другого выхода нет.

Стас вздохнул. Именно на такой исход и рассчитывал Мистер.

– Я понимаю.

– Ты все понимаешь, брат. И я даже не буду говорить, как ты должен себя вести.

– Все будет хорошо.

Не хотел Стас в тюрьму, но, похоже, другого выхода нет. Он мог сбежать, но тогда менты докопаются до самой сути, и его просто грохнут… А может, Мистер уже занес меч. Говорить можно все, что угодно. Возможно, в тюрьме будет безопасней.

– Ничего не бойся, брат. Мы тебя вытащим, – пообещал Мистер. – Не сразу, но вытащим. До зоны дойдешь, а там мы тебя вытащим.

Стас молча пожал плечами. Как-то не очень верилось, что Мистер сможет устроить ему побег. Он-то, конечно, человек серьезный, но у всего есть предел возможностей.

Мистер почувствовал его сомнения:

– Это мое слово, брат. Ты знаешь, если я слово дал…

– Знаю.

– Обещаю, все будет путем.

– Верю.

Стас и сам в принципе мог уйти в побег. Если представится шанс, он обязательно за него ухватится. И вернется к Марине. Она поможет ему перебраться за границу, обосноваться там и сама переедет к нему. Они еще будут счастливы… Она будет работать, он – бездельничать под крышей их общего дома, встречать ее по вечерам, любить по ночам…

– Я сброшу тебе номер телефона, – сухим, начисто лишенным эмоций голосом сказал Мистер. – Запомнишь его. Это твой номер, с него ты звонил сегодня Лиде. Ты ставил ей задачу заманить мента. Она должна была усыпить его, а ты – приехать к ней, поговорить с ним, чтобы он оставил тебя в покое. Никакой «мокрухи». Ты меня понимаешь?

– Что с Лидой?

– Спалилась. Переиграл ее мент. Она ушла, ее ищут. Если возьмешь все на себя, от нее отстанут. Она же не чужой тебе человек.

Стас пытался держать под контролем подруг Марины, поэтому знал, с кем встречалась сегодня Лида и о каком именно менте шла речь. Но никой задачи он ей не ставил.

– И старалась она для тебя. Мента надо было выводить из дела.

– Я все возьму на себя.

Лида была женой его друга. Да и Марине она не чужая. И еще у нее были отношения с Мистером, ей ничего не стоило связаться с ним напрямую. Видимо, связалась. После того, как спалилась… В любом случае Лида старалась для него, и он должен помочь ей выкрутиться.

– Сам не говори ничего, только если спросят, – продолжал Мистер. – Ты заставил ее. Она не хотела, но ты ее заставил…

– Я все сделаю, как надо. И никого не подведу.

– Удачи!

В трубке послышались короткие гудки.

– Что там такое? – встревоженно спросила Марина.

– Хорошо с тобой жить. Реально хорошо, – сказал Стас, вынимая из телефона симку, которую нужно было уничтожить. – Как сыр в масле катаюсь. Так бы до самой старости…

– Так в чем же дело?

– Да вот скучно вдруг стало… Нам надо пожить отдельно, – грустно усмехнулся он.

– Что ты такое говоришь?

– Ухожу я. К ментам… Я тебя не сдам, на себя все возьму… Сначала СИЗО, потом зона. Оттуда я и уйду. К тебе. Если примешь…

– Да я-то приму! – Марина жадно схватила его за руку, потянула к себе. – А ты уйдешь?

– Меня вытащат. Или сам… Что-нибудь придумаю… Дом в Австралии купи. Бизнес туда перетащи… Там жить будем. Там, до самой старости… В один день умрем. Своей смертью…

– А если не уйдешь? Если тебя на пожизненное закроют?

– Не закроют. Лизу мы не «мочили». Уехала она. От хоря своего сбежала…

Голова чугунная, глаза болезненно пульсируют, в горле перегарная засуха. Зато спать уже не хочется и сила в руках появилась…

Максим схватился за веревку, поднатужился и начал восхождение… Выбрался в шкаф, выкатился в спальню, прислушался. Тихо, никого…

А за окнами уже светло. Он-то думал, что минут на пять прикорнул, а проспал до утра.

Максим поднялся, вышел в прихожую. Айфон Лиды был на месте, а там номер человека, который должен был явиться по его душу. Она сказала, что это Стас… Что ж, это как минимум повод для задержания. Он и людей уже к дому на Садовой улице отправил…

В кармане зазвонил телефон.

– Максим Львович! Наконец-то! – услышал он голос Ожогина. – Мы уже за тобой ехать собрались.

– Ярышева брать надо.

– Так он у нас… Загорьев подъехал, Ярышев под протокол колется.

– Колется? – не поверил Максим.

– Сам к нам вышел, попросил, чтобы мы ему явку с повинной оформили. Нефелина на себя взял…

– А Баркову?

– А Баркова, говорит, уехала.

– Куда?

– Он ее на Казанский вокзал отвез, дальше она сама.

– Куда сама?

– Она не сказала. Ну, чтобы ее найти не смогли… Она и его боялась, и Никиткина. Никиткина больше… Поэтому и машину бросила, чтобы Никиткин ее не нашел… Ну, он так говорит.

– А Нефелина на себя взял?

– Да… Поговорить с ним хотел, а Никиткин ударить попытался. Ну, он в ответ. Чисто механически… Врет!

– Он и со мной поговорить хотел… Ладно, ждите, скоро буду.

Максим прошел на кухню, налил в кружку воды, с жадностью выпил. И кофеварку запустил… Пусть Лида приходит, пусть объяснит, что нехорошо хозяйничать в квартире…

Но не придет она, пока все не уляжется. А шансы у нее на спасение вполне реальные. Если, конечно, Ярышев возьмет ее вину на себя. Скажет, что запугал ее…

А он возьмет все на себя. Интуиция подсказывала, что неспроста Ярышев явился с повинной. Может, Лида позвонила ему, и он решил поставить крест на всей этой истории. Может, для того, чтобы вывести ее из-под удара…

* * *

Боль прошла, но голова по-прежнему тяжелая. И в сон снова клонит. Но рано еще на боковую, с Ярышевым поговорить надо.

– Значит, чисто механически Нефелина ударил? – с насмешкой спросил Максим.

– Чисто механически, – кивнув опущенной головой, подтвердил Ярышев.

– Не хотел убивать?

– Не хотел.

– А Баркову?

– Не убивал. На Казанский вокзал отвез… Билет хотел ей купить, она сказала, что не надо, сама, мол, купит. Куда – не сказала… Никиткина она боялась…

– Не покупала она билет.

– Ну, это не ко мне… Там, на вокзале, не только поезда. Там еще и автобусы стоят. Может, на автобусе уехала, не знаю. Говорю же, она боялась признаться… Сначала хотела, чтобы я ее увез, позвонила, я подъехал, забрал ее…