Бьянка взяла с блюда пирожное и стала его сосредоточенноесть, чтобы выиграть время для обдумывания вопросов. Проглотив последнийкусочек, она обратилась к Криспину:

— Полагаю, вы слышали о моем неожиданном столкновении свашим новым растением. Я спросила Луку, откуда оно, а он не смог ответить,потому что не знал.

— Это все как-то очень странно, — задумчивоотозвался Криспин. — Его привезли вчера в великолепной упаковке, но безподписи. Я оказался в затруднительном положении, потому что не представлял,кому должен быть признательным за такой подарок.

— Скажите, а вам когда-нибудь присылали что-нибудьопасное для жизни?

— Мне? Опасное растение? Кому это могло понадобиться?

— Например, тому, кто завидует вашей оранжерее? Илитому, кто ненавидит Арборетти? — Она притворилась безразличной.

Криспин вдруг насторожился. А вдруг это Йен, терзаемыйнедоверием, подослал ее, чтобы выведать что-нибудь важное после их жаркогоспора, состоявшегося накануне? Он подозревал, что извинения Йена неискренни итаят некий злой умысел.

— У нас, Арборетти, как водится, много врагов, но я…

— Например, кто? — отбросила всяческиепредосторожности Бьянка.

Криспин тоже не стал церемониться. Если ее подослал Йен, тоон наговорит столько, что ему мало не покажется.

— Да кто угодно, кому мы сбиваем цены или на чьи кораблинападаем. Взять хотя бы семью Бартолини, которая никогда не простит нам того,что мы потеснили ее на рынке торговли кардамином. Зависть — сильная мотивациядля злонамеренности. Множество людей, таких как Освальдо Креши или ФилиппоНонте, с которыми мы никогда не вели дел, которые, однако, завидуют нашемуразмаху и успешному обороту на рынке, готовы на все, чтобы подорвать нашпрестиж. Но это касается нашей компании в целом. Есть еще и личныенедоброжелатели, как, например, Моргана да Джиджо, у нее есть зуб на Йена, иЛюсьен Нортон — орудие кровной мести принца Наваррского.

Криспин откинулся на спинку стула, довольный тем, какоевпечатление произвели на Бьянку его слова. Постепенно она справилась сизумлением, и на ее лице отразилось понимание.

— Она истинная женщина! Но ведь прошло два года! —запинаясь, вымолвила она. Если Йен и эта молодая вдова были любовниками, тогдапонятно, почему он не обращает внимания на нее саму. Когда Моргана да Джиджовходит в зал, она затмевает всех женщин. И не только своей красотой. Кажется,она обладает каким-то магическим свойством подчинять себе людей. Бьянка виделаее только издали на каком-то балу, но это не помешало ей искренне восхититьсясветской львицей.

— Мора живет здесь, во дворце, уже несколько лет. Они сЙеном добрые друзья. Ей удалось совершенно очаровать его. — Криспинпокачал головой, стараясь не улыбнуться в предвкушении того, как рассвирепеетбрат, когда Бьянка сообщит ему об их разговоре.

— Что же случилось? Почему она теперь ненавидитЙена? — как можно более бесстрастно спросила Бьянка.

— Спросите об этом его самого, — ответил Криспин,поднимаясь. — И не забудьте отметить, что я воздержался от упоминаниянезаконного наследника Фоскари.

Криспин вышел и?? комнаты, оставив Бьянку в состоянии полногозамешательства. Казалось, целый мир на глазах у нее распадается на части. Онабыла слишком ошеломлена, чтобы спросить Криспина, что он имел в виду. Но болеевсего ее потрясла новость о том, что Йен и Моргана да Джиджо были любовниками,а возможно, еще и родителями общего ребенка. Бьянка мысленно представила себе,какой тусклой, заурядной и совершенно неопытной в любовных делах выглядит онарядом с Морганой да Джиджо. Одного взгляда на Моргану было достаточно, чтобыпонять, что одна ночь с этой знатной вдовой может остаться в памяти мужчины навсю оставшуюся жизнь.

Что она может предложить Йену взамен тех наслаждений,которые он привык испытывать с другими женщинами? Ей давно следовало подуматьоб этом, ей следовало догадаться об этом еще тогда, у Туллии. Теперь Бьянкаукоряла себя за жажду новых знаний и ощущений, за стремление к плотскимнаслаждениям, которые смутили ее разум и затянули в трясину неразрешимыхвопросов и противоречивых эмоций.

Часы в доме пробили десять — жестокое напоминание обездонной пропасти, разверзнувшейся у ее ног, и о том, какого труда будет ейстоить доказать свою невиновность, если она решится использовать свой шанс. Вее распоряжении оставалось семьдесят два часа, чтобы найти убийцу, а у неепо-прежнему не было ни малейшего представления о том, с чего начать.

Гости начали съезжаться в восемь: сначала понемногу, потомхлынули толпой, так что на Большом канале нельзя было протолкнуться. Всезнатные семьи города получили приглашения, и, казалось, все без исключениярешили их принять. Некоторые приехали, движимые дружескими чувствами,большинство из любопытства — уж очень хотелось присутствовать при долгожданномобручении Йена. Не меньший интерес, чем «каменный граф», вызывала и егонареченная. Бьянка замечала, что на балах и приемах ее давно выделяют, адобропорядочные матроны не жалуют ее своим расположением, и не только потому,что она молода, богата и красива, а значит, представляет серьезную конкуренциюдля их дочек на выданье, но еще и потому, что считается «не слишком щепетильнойв вопросах приличий». Гости прогуливались по дому, попивая хозяйское вино,любуясь изысканной обстановкой, и предвкушали неизбежные промахи и оплошностиБьянки в сегодняшнем светском представлении.

Традиция предписывала молодым не видеться перед обручениемдо тех пор, пока не соберутся все гости. Зато второй Арборетти был на виду увсех, галантно развлекая хорошеньких дам, пока Франческо и Роберто опекалистарших представительниц светского общества.

Фокусники и акробаты, смешавшись с толпой, искрометношутили, доставали золотые дукаты из ушей и не упускали случая стянуть с подносау официанта бокал вина. Без павлинов также не обошлось — они разгуливали помраморным полам, распустив хвосты, и в отблесках пламени свечей походили накаких-то сказочных существ.

Женские наряды всех цветов радуги — от золота добелоснежного жемчуга — представляли собой настоящее буйство красок, не менеевпечатляющее, чем хрустальная комната Криспина. Их обладательницы придирчивооценивали друг друга, собираясь небольшими стайками, чтобы поделитьсявпечатлениями о пренебрежительном отношении к вырезу на груди («Она похожа накормилицу, готовую дать ребенку грудь»), о чрезмерно подбитых плечах(«Наверное, если спать с гондольером несколько лет подряд, теряешь ощущениеперспективы»), о роли кружев («Если я захочу увидеть лодыжки осла, я лучше ужпоеду в деревню»), а также о том, удалось ли синьоре Рикко выкупить назад своидрагоценности после уплаты крупных карточных долгов, или она до сих пор носитподделку. Задолго до того как начались торжества и объявили танцы, все сошлисьво мнении, что праздник не состоялся.

Стоило часам пробить девять, как по толпе гостей пронессядолгожданный шепоток, заставивший всех утихнуть. Все собрались на трех этажах вбальном зале в надежде увидеть молодую пару в тот момент, когда она по традициипрошествует к гостям. Струнный квартет начал играть медленную, но легкую иторжественную пьесу, финал которой должен был совпасть с выходом молодых.