Так входить или подождать? Заглянуть и спросить: вызывали? А там генералы между собой ругаются. И с большим удовольствием переадресуют свои громы и молнии на кадета, который им и ответить не может. Лучше подождать.

А Натальи Юрьевны все нет…

Наконец шум в ректорском кабинете затих, и Петя стал собираться с духом, чтобы все-таки напомнить о своем присутствии. Но его опередили. Причем с обеих сторон. Одновременно открылись двери как наружу, так и в кабинет. В первую с невозмутимым видом вошла Наталья Юрьевна, а из второй выскочил взъерошенный Родзянка и уставился на кадета.

– Птахин! Сколько можно вас ждать? Почему не заходите?

– Так у вас там совещание шло, боялся прервать.

– Из-за вас совещание! Проходите наконец!

В кабинете помимо хозяина обнаружились знакомые Пете генералы Стасов и Родзянка, опричники Штепановский и Шипов, Левашов и почему-то два жандарма. Состав участников совещания явно намекал на то, что речь шла о шаманах. Все это было крайне неприятно, но доложиться удалось, сохранив невозмутимое выражение лица. Показывать рвение было уже выше сил.

– Кадет Птахин! – от имени присутствующих заговорил «любимый» куратор с легкими нотками злорадства в голосе. – Возникла необходимость заменить вам тему дипломной работы. До конца семестра вы поступаете в распоряжение господ опричников и едете вместе с ними на Дальний Восток, перенимать опыт местных шаманов.

Петю аж пот прошиб. Это у каких местных шаманов? У деда убитого Петей Магаде? Который прекрасно знает свойства своих духов и у которого Петина версия событий никакого доверия не вызовет. То есть предлагается худший вариант развития событий, при котором шансы уцелеть и успешно окончить академию самые минимальные.

Так какого черта? В другой ситуации он, скорее всего, выматерился бы про себя, но стерпел. Все-таки его цель окончить академию и стать дипломированным магом-целителем. Но сейчас-то появилась реальная опасность недоучиться и покинуть академию ногами вперед. Жаль, рассказать правду про бой с Ульратачи нельзя. Но и покорно идти на заклание тоже нет ни малейшего желания.

– Ваше превосходительство! – Петя пристально смотрел на ректора, но тот сидел опустив глаза. – Насколько мне известно, замена темы диплома происходит в тех случаях, когда кадет оказывается неспособен решить поставленные в работе задачи. У меня же к настоящему моменту фактически собран весь материал, самая трудная часть практической работы выполнена и осталось только наблюдать и оформить результаты. Прошу назначить комиссию, чтобы определить объективно, насколько успешно идет моя работа над дипломом!

– Вы что себе позволяете?! – раненым медведем заревел Левашов. – Сказано вам: смена темы диплома, извольте выполнять!

– Протестую! Должно же быть какое-то основание для такого решения. У меня и так одна из самых сложных тем для реализации, где надо не столько бумагу марать, сколько реальный результат давать. И он есть. Птенцы грифонов уже сформировались и нормально растут. Думаете, это просто было? Две недели почти без сна. И теперь все бросить, потому что куратору, видите ли, этого захотелось? Отдавайте нормальный приказ, чтобы было что обжаловать.

– Десять суток ареста! На губе сгною!

Но Петя закусил удила.

– Ваше предвзятое ко мне отношение всем известно. Во время недавних учений меня единственного по воздуху посреди болота высадили, откуда выход только вплавь был. А когда я до лагеря все-таки дошел, влепили мне кучу нарядов за то, что сделал это последним, хотя я прибыл вовремя. После нарядов – сразу дипломная тема такая, что аспиранты пасуют. А как и с ней справился, так тему менять? Я категорически против! И губы вашей не боюсь. Если уж в ледяном болоте выжил, для меня это отдыхом станет.

Где-то в глубине души Петя понимал, что ведет себя совершенно неправильно. Спорить с куратором да еще жаловаться на него в присутствии посторонних для кадета недопустимо. Но от мрачных перспектив и собственного бессилия, умноженного на физическую и моральную усталость, он просто потерял контроль. Над собой и событиями. Если бы мог дотянуться, он бы сейчас Левашову еще и в морду врезал, но между ними был довольно широкий стол. Так что бунт у него вышел только словесный.

Что собирался ответить куратор, осталось неизвестным. Ректор, долго сидевший так, как будто его здесь нет, взорвался.

– Вон отсюда!

Кому это адресовалось, уточнять не требовалось, так как Петю подхватило порывом ветра и вынесло за дверь, которую очень ловко успела распахнуть Наталья Юрьевна. Толчок был настолько силен, что кадет пролетел всю приемную и врезался в противоположную стену. По которой и сполз на пол.

Следом вылетела еще одна воздушная волна. Теперь со звуком:

– Приказ и предписание получите у Ливановой. Отъезд завтра.

Дверь закрылась. Наверное, Наталья Юрьевна постаралась. Но голоса из-за нее продолжали доноситься. Похоже, их никто не сдерживал, а воздушные барьеры, препятствующие распространению звука, ректор просто забыл поставить.

Чуть поколебавшись, Петя решил дальше никуда не идти. Все равно за бумагами придется сюда возвращаться, а пока можно послушать, о чем в кабинете спорят.

– Левашов! – громыхнул ректор. – Что это был за цирк?

Тот, видимо, попытался ответить, но был прерван:

– Не сейчас! Завтра с утра жду вас с рапортом.

И уже другим тоном:

– Что с грифонами?

– Птенцы вполне сформированы, – это уже Наталья Юрьевна. – Птахин верно доложил, самая трудная часть работы выполнена с опережением графика. И его вклад был значительным.

Петя горько усмехнулся. Приятно, что хоть помощница ректора оценила его по достоинству. Жаль, на поездку это не повлияет.

Тем более что красавица-магиня добавила:

– Думаю, с дальнейшим выращиванием птенцов справятся и аспиранты. Участие Птахина больше не является необходимым.

– Кадет в волевой магии оказался лучше аспирантов? – Вопрос задал Стасов.

– Да, ваше превосходительство, Птахин обладает уникальным магическим зрением и очень хорошим контролем.

– Какого разряда он достиг?

– Пятого. Выше уже вряд ли поднимется, но, учитывая его начальные данные, он добился неплохого прогресса за время обучения.

Характерно, что на вопросы опричника отвечала Наталья Юрьевна, а не куратор курса.

Судя по всему, на это обратил внимание и ректор, так как снова подал голос:

– Левашов, вы поняли? Жду ваш рапорт. И постарайтесь до завтра больше ничего не напортачить. Похоже, придется лично у вас на курсе порядок наводить. А пока свободны!

Петя отошел от кабинетной двери и прислонился к стене, приняв независимый вид. И вовремя. Левашов быстрым шагом пересек прихожую, обжег его ненавидящим взглядом, но ничего не сказал и скрылся в коридоре.