– Да она ревнивая была, ее трясло, когда я с кем-то общался, – доверительно признался парень, пряча блокнот в бардачке. – Могла и с когтями броситься! К тебе бы точно приревновала! Вика всегда говорила, что я в конце концов найду себе девчонку и с симпатичной мордашкой, и с мозгами. Я ее, правда, утешал, что таких не бывает.

Разбрызгивая лужи, бежевый джип на большой скорости выехал со двора и исчез за углом. Катя проводила его взглядом, все еще пытаясь осмыслить услышанное. Ей не верилось, что это ее только что назвали симпатичной мордашкой. «Вика – и я! – очнувшись, она поежилась и торопливо достала ключи. – Он странный какой-то. Не совсем такой, как я думала».

Когда Катя вошла в свою квартиру и, включив свет, увидела на подзеркальнике конверт с деньгами, ей показалось, что ссора с Сергеем произошла немыслимо давно, словно в прошлом году.

– Глеб умер, – сказала она своему отражению в зеркале. – А как будто ничего и не случилось!

Девушка стянула куртку и не глядя бросила ее на вешалку. Куртка упала мимо крючка, но Катя даже не взглянула на нее, продолжая изучать свое отражение.

– Симпатичная? – словно во сне, проговорила она, трогая крест на шее. – До чего странно!

Расстегнув бархотку, она взяла конверт с деньгами и, отнеся свои сокровища в комнату, спрятала их в том единственном ящике старого комода, который запирался на ключ. Остальные три замка давно вышли из строя. Более надежного тайника Катя придумать не могла. Заглянув на прощание в конверт, она

поморщилась при виде голубых купюр. «С ума сойти, мне навязали деньги, а я не рада! Как их вернуть? Может, почтовым переводом послать? Адрес я знаю…» Девушка решила наведаться на ближайшую почту и выяснить, можно ли послать такую сумму. Глядя на деньги, она вспомнила про свою заначку, хранящуюся у Карины. Катя не допускала и мысли, что бывшая подруга способна присвоить эти деньги, ее волновало другое – как теперь заговорить с Кариной и во что это выльется. «Извиняться не стану, ни за что! – решила она. – И если она начнет просить прощения, тоже слушать не буду. Только… Вряд ли она начнет».

Девушка заперла ящик и, предусмотрительно вынув из замка ключ, спрятала его в кармане джинсов. Это последнее незначительное движение как будто окончательно истощило ее силы. Она внезапно поняла, что смертельно устала и засыпает стоя. Раздевшись и побросав одежду на пол, Катя забралась в постель и, погасив светильник в изголовье, закрыла слезящиеся глаза. В них будто песку насыпали, веки беспощадно жгло. «Хочешь ослепнуть в тридцать лет? – спросила себя девушка. – Нет проблем, продолжай в том же духе, и тебе даже очки не понадобятся!»

Уже засыпая, балансируя на границе сна между мыслями о событиях минувшей ночи и туманными образами, вторгающимися в реальность, Катя задала себе вопрос, который до сих пор отчего-то не приходил ей в голову.

«Такой крест! Старинная французская работа, бриллианты… Странный подарок парню на день рождения! И кто мог ТАКОЕ подарить? Кто-то явно рассчитывал потрясти Арсения и, конечно, не ждал, что…»

Продолжение фразы расплылось в предрассветных сумерках и рассеялось, полностью утратив смысл. Катя уснула.

– Ну почему мне так не везет?! – Лариса вертела в пальцах зажженную сигарету, кружа по маленькой кухне и натыкаясь на мебель. – Какое-то проклятье!

– О чем ты? – Катя, стоящая в дверях, посторонилась – иначе хозяйка задела бы ее огненным кончиком сигареты. В кухню она заходить не собиралась. Сообщив новость, девушка остановилась на пороге, ожидая удобной минуты, чтобы попрощаться и уйти. Зайти к Ларисе ее заставило все нарастающее чувство вины. Проснувшись далеко за полдень, Катя попыталась сесть за работу, но с горем пополам, написав одну сцену, поняла, что думает только о Глебе. Как узнают о его смерти родственники? Есть ли они – гигант жил один, Катя никогда не видела, чтобы к нему кто-то приходил. Она решила известить по крайней мере Ларису. Катя надеялась, что та сможет связаться с кем-то из окружения своего давнего знакомого.

– Почему это тебе не везет? – повторила девушка, следя за тем, как Лариса маниакально описывает круги, словно муха, попавшая в стеклянную банку, где не оказалось варенья. – Убили-то его.

– Да он вчера обещал помочь с Викиными похоронами! – бросила Лариса, резко остановившись. – И вот тебе – сам на нож нарвался! Глеб точно умер? Может, ранен?

Катя отрицательно качнула головой. Лариса с досадливой гримасой швырнула дотлевшую сигарету в открытую форточку:

– Ну да, чудеса не про нас простых смертных. А где ты была, когда он сидел в машине?

– В клубе, танцевала. – Катя невольно содрогнулась, вспомнив своего вчерашнего ухажера. – Мы пришли туда вместе и сразу разбежались.

– А что тебя с ним туда понесло, я не поняла? – с непонятной претензией поинтересовалась Лариса. – Вы же еле знакомы!

Катю так и тянуло ответить «не твое дело», но она сдержалась. Девушка лишь сухо заметила, что пойти вместе в клуб могут и малознакомые люди. Лариса ехидно ухмыльнулась:

– Ну да, чтобы лучше познакомиться. Что же разбежались? У него был непростой характер, правда?

– А почему я должна отчитываться? – не выдержала Катя. – Это мое дело, с кем и куда я хожу.

Рассказывать этой въедливой и неискренней особе, кого именно они искали в клубе, девушка вовсе не собиралась. Лариса солгала, заявив, что не знает о существовании Леши, и, узнав об этом, Катя окончательно потеряла к ней доверие. Она приняла решение общаться с этой особой лишь в той степени, в какой этого потребует совместная работа.

– Сможешь найти каких-нибудь родственников Глеба? Сообщишь им? Можешь даже дать мой телефон, что же делать… – Девушка взглянула на часы. – Наверняка они захотят все знать в подробностях. Ладно, я ухожу, работать надо.

– А мне не надо? – истерично звякнувшим голосом огрызнулась Лариса. – Я только получила хорошую работу, и вот, пожалуйста – одни похороны за другими! А у меня опять завал, я целую ночь билась, еле-еле две сцены написала! Ты не посмотришь?

– После! – неохотно пообещала Катя, в душе проклиная тугодумие новой коллеги. Она начинала подозревать, что та относится к весьма распространенной и малоприятной категории сценаристов, живущих чужими идеями и пишущих с чужой подачи. Как правило, такие типы прикидывались беспомощными и пытались вызвать к себе сочувствие, чтобы получить помощь. Катя давно перестала покупаться на слезные рассказы о большой семье, малых заработках и тяжелых болезнях, которыми поголовно страдали родственники таких попрошаек от литературы. Но тут пришлось бы игнорировать приказ Светланы, а сделать это – значило гарантированно напроситься на скандал.

– Хорошо, – согласилась Лариса. – Сейчас я и сама не могу. Должен прийти Антон со своими родителями, и мы все поедем в больницу к маме. Ее обещают отпустить завтра на два дня, а после похорон она опять туда вернется.

– А когда похороны?

– Наверное, во вторник. Чего тянуть-то? Сегодня обсудим все детали, надо дать ответ, чтобы в морге успели подготовиться. Сколько денег уйдет! – Лариса вцепилась пальцами в свои растрепанные волосы и безжалостно их рванула, словно рассчитывая добыть искомую сумму таким образом. – Одна надежда, что Антон поможет. Правда, пока он об этом ничего не говорил, но ведь это подразумевается, правда? Она ведь была его невестой, и по справедливости расходы должны быть пополам! Как думаешь?