* * *

Утром мы с Тавровым встретились на станции метро «Выхино» и сели в электричку. Тавров, едва плюхнувшись на сиденье, позвонил Цветкову.

– Мы в Выхино, едем на электричке. Так, перейти на другую сторону… Что?! Да, я понял.

Тавров положил мобильник в карман и озадаченно поглядел на меня.

– Он сказал, что нам надо выйти на платформу, перейти на другую сторону, и там мы сразу увидим его машину.

– И какая у него машина?

– Он сказал, что БРДМ, – неуверенно ответил Тавров.

– Не понял! – удивился я. – БРДМ – это боевая разведывательно-дозорная машина.

– Да, он так и сказал, – кивнул Тавров. – Это его машина.

Ничего себе! Достойно отставного полковника ГРУ. Или это армейский юмор?

Однако, выйдя в Удельной, я сразу узрел знакомый силуэт боевой машины в камуфляжной раскраске. Пулеметы, правда, с нее были сняты, но в остальном это действительно была БРДМ. Правда, с правой стороны была сделана довольно большая дверь, позволяющая легко проникнуть внутрь.

Едва мы подошли к машине, как дверь открылась и оттуда высунулся человек в камуфляже. Он махнул нам рукой и крикнул:

– Залезайте, не стесняйтесь!

Внутри был оборудован вполне приличный салон с роскошными кожаными креслами. Салон был обит толстым ковролином, и лишь приборная доска сохранила свой армейский зеленый цвет.

– Однако! – не удержался я от возгласа. – И как же это вам удалось? Я слышал, что в Украине продают расконсервированные демилитаризованные БРДМ тысяч за восемь-десять баксов, но у нас в России такого еще не видел.

– Подарок коллег на юбилей, – пояснил Цветков.

– А как ГАИ на это смотрит? – поинтересовался Тавров.

– Нормально, – многозначительно улыбнулся Цветков. – С точки зрения закона это обычный автомобиль-амфибия повышенной проходимости. И не более того!

– И как? Довольны? – продолжал расспрашивать я.

– На охоту или рыбалку ездить самое милое дело, – ответил Цветков. – Разумеется, пришлось потратиться, чтобы облагородить и приспособить его для гражданских целей. Видите: в корпусе вырезали дверь, подняли крышу до уровня башни, чтобы головами не биться, люк установили. Ну и поставили автомобильные кресла, тройную шумоизоляцию салона, разные электронные радости: телевизор, автомагнитолу, навигатор. Даже кондиционер есть! Так что комфорта не меньше, чем в любой приличной легковушке. А все преимущества военной машины остались: плавает, десять километров в час по водной глади; сто километров в час на шоссе; лебедка; колеса четыре на четыре; проходимость высочайшая; колеса с подкачкой, выдерживают до 17 пулевых пробоин. Кстати, броня и бронированные шторки окон остались. Чудо, а не техника!

Рассказывая о своей стальной лошадке, Цветков довез нас до утопающей в зелени деревянной двухэтажной дачи старомодного стиля: большая застекленная веранда и башенка с островерхой крышей. Остановившись во дворе, Цветков предложил:

– Заходите в дом, располагайтесь. А я пока машину в гараж поставлю.

В качестве гаража Цветков использовал старый бревенчатый сарай, примыкающий к дому. Когда он открыл двери сарая, то я успел заметить, что они изнутри обиты железом. Поднявшись на веранду, я обратил внимание, что двери, ведущие в дом, также обиты железом, а на окнах нижнего этажа прочные решетки. Да, просто так отставного полковника не возьмешь! А он не боится, что деревянное строение легко подпалить?

Цветков, открывая нам дверь – видимо, из гаража в дом вел отдельный проход, – сказал, словно угадав мои мысли:

– Здесь я еще ничего не успел сделать по своему вкусу. Да и дом деревянный не для меня. Хотел вначале продать эту рухлядь, а потом передумал. Лучше продам квартиру в Москве, буду здесь каменный дом ставить. Присаживайтесь! Сегодня тепло, можно и на веранде посидеть. Пиво? Квас? Или чего покрепче?

Цветков открыл старинный буфет, демонстрируя внушительный набор напитков.

– Кхе… – кашлянул Тавров и нерешительно заметил: – Да вроде как рановато для спиртного… Лучше чай или кофе.

– Как скажете! – с готовностью откликнулся Цветков и включил электрический чайник. – А к чайку можно и бутербродики с буженинкой. Исключительную купил буженинку, сетуньскую. Отведайте!

Испив чайку с бутербродами, Тавров приступил к изложению цели нашего визита. Он рассказал все подробно, начиная с исчезновения Игоря Русанова и заканчивая гибелью Кавецкого. Цветков внимательно слушал, не перебивая.

– Вы уверены, что пресловутый Руслан и его банда в ближайшее время выйдут на меня? – спросил он Таврова. Судя по тону, сам Цветков полагал вопрос риторическим, поэтому Тавров лишь кивнул в ответ.

– Скажите, а вы слышали что-нибудь раньше о ятагане Барбароссы? – поинтересовался я.

– Да, кое-что слышал, но не в связи с «Хроникой Драгута», – ответил Цветков. – Вижу, что вы всерьез интересуетесь этой историей. Мистическую предысторию ятагана вы уже знаете из тайных комментариев к «Хронике Драгута». Кстати, став владельцем «Хроники Драгута», я даже не подозревал о наличии там текста, сделанного невидимыми чернилами. Полагаю, что все предыдущие владельцы манускрипта тоже не знали об этом.

– А откуда тогда вы знаете о магических свойствах ятагана? – спросил я.

– Мне достался от тетушки наш семейный архив. Тетушка, как и моя матушка, происходила из графского рода Баранцовых. Естественно, в те годы не афишировали графское происхождение. Сын графа Баранцова женился на девушке, последней представительнице дворянского рода Донауровых. Она и принесла в семью Баранцовых архивы и реликвии, оставшиеся от Захария Петровича Донаурова. А тому семейные реликвии и архивы передала его хорошая знакомая, графиня Юлия Самойлова. Та последние годы жизни провела в Париже, где в то время Захарий Донауров был генеральным консулом России. Все мало-мальски ценное исчезло в годы революции и Гражданской войны, лишь чудом сохранился архив графини Самойловой. Там находились письма, адресованные графине ее родственниками и друзьями. Среди них были письма от деда Юлии графа Литты, от ее первого мужа графа Самойлова, от ее интимного друга живописца Карла Брюллова и многих других интересных людей. Большая часть писем написана на французском языке, как это было принято в обществе девятнадцатого века. Собственно, и французский язык я выучил, побуждаемый страстным желанием узнать содержание этих писем. После смерти тетушки я просмотрел архив и, к своему глубокому сожалению, не нашел некоторых весьма важных и интересных писем. Так вот: в одном из писем графа Юлия Помпеевича Литты к своей внучке я и встретил упоминание о ятагане и его мистических свойствах. Кстати, а что вы знаете о личности графа Литты?

– Это был один из мальтийских рыцарей, обеспечивших избрание императора Павла Великим магистром Мальтийского ордена, – вспомнил я. – За это он был хорошо вознагражден Павлом.

– Литта и до того был богатым человеком, так что дело было вовсе не в жажде материальных ценностей, – возразил Цветков. – Юлий Литта один из немногих приближенных Екатерины Великой, который умудрился стать приближенным Павла.