– Вам приготовить ванну, миледи?

Как бы ни хотелось Дейдре поскорее смыть с себя всю грязь сегодняшнего дня, она покачала головой.

– Не сейчас. – Дейдре наклонилась, сняла туфли и, откинув одеяло, прилегла рядом с Мегги. И, когда девочка прижалась к ней и обняла, сердце Дейдре раскололось на мелкие кусочки. Как могла она вовлечь ребенка в эту битву самолюбий? Каким чудовищем надо быть, чтобы решиться на такое?

Каким? Таким, что взрастила леди Тесса, вот каким. Как бы там ни было, больше такого не повторится. Мегги теперь вне игры. Дейдре погладила лоб девочки и зажмурилась, словно так могла избавить себя от мук совести. Я все исправлю, малышка. Обещаю.

Но как? Как научить человека, который никогда не знал любви, тому, что любовь одна и может его спасти?

Больше, чем когда-либо, Колдер сожалел о том, что когда-то имел глупость положить глаз на Дейдре Кантор. Фабрика его лежала в руинах, рабочие того и гляди поднимут бунт, его дочь не без подачи известной особы лишила его едва ли не половины состояния – таковы плоды усилий той, что стала его женой всего несколько дней тому назад. Она могла бы гордиться своими достижениями!

Даже гнев его приобрел ранее незнакомые черты, поскольку был изрядно приправлен неутоленной похотью. Что с ним происходит? Колдер никогда не был вздорным и вспыльчивым, а тут поймал себя на том, что рычит на конюха и рявкает на Фортескью.

Аргал наполнил для него ванну в спальне горячей водой, но Колдер даже спасибо ему не сказал. Сбросив одежду и оставив ее на полу, попутно вспоминая все услышанные сегодня от жены оскорбления в свой адрес, Колдер полез в ванну. Вместо того чтобы зайти в воду постепенно, дать телу время привыкнуть к горячей воде, Колдер плюхнулся в воду и едва не выскочил как ошпаренный. На попытавшегося помочь ему Аргала он заорал не своим голосом.

Вцепившись в края ванны так, что побелели костяшки, Колдер, стиснув зубы, терпел боль, лежа в обжигающей воде. Может, только такая температура и может растворить не только грязь, но и нанесенные обиды. И действительно, когда вода немного остыла, поостыл и гнев. Вздохнув, Колдер постарался перенаправить поток сознания в более приятное русло.

Брукмор вскоре будет принадлежать ему. Там красиво, есть даже такие места, где и людей не бывает. Как раз то, что нужно, чтобы отдохнуть от Лондона.

Колдер решил, что на этой мысли можно и задержаться. Представить себе пасторальный пейзаж. Невысокие зеленые холмы, чистый воздух, кристально чистая вода и свежий ветерок, который играет со светлыми волосами Дейдре, делая их похожими на золотистый флаг, что развевается у нее за спиной. Хорошая ли она наездница? Надо будет подыскать ей кобылу поспокойнее, но такую, что могла бы идти вровень с его резвым жеребцом. Они бы вместе скакали по просторам Брукмора, и свежий ветер вернул бы румянец ее щекам, и они бы оба смеялись от радости, и она бы улыбалась ему, только ему одному…

Колдер рывком сел, расплескав воду на пол.

Черт побери!

Открыв глаза, Колдер злобно уставился на противоположную стену, на дверь, что вела в смежную с его спальней комнату. Она была так близко, эта заветная дверь – всего-то несколько шагов. И за этой дверью окопались его заклятые враги, которые как раз сейчас, наверное, замышляли очередную подлость, придумывали новые, еще более изощренные способы испортить ему жизнь.

Дверная ручка притягивала взгляд. Если он дернет за нее, откроется ли дверь? Или его ждет отказ в наказание за несдержанность? Но он, черт возьми, был хозяином этого дома! Мужем! Зачем ей надо все так усложнять?

И чего Дейдре от него хочет?

Ну что же, он не станет унижаться. Он не станет умолять ее об аудиенции, словно подданный у королевы! Хочет, пусть запирается от него, не хочет, пусть не запирается, он не станет утруждать себя проверкой!

Колдер закрыл глаза и опустился с головой под воду. Вот так бы взять и отгородиться от всех. Но нет, Дейдре не оставит его в покое. Ее постоянные попытки его поддеть, ее глумление и сарказм держали его в непреходящем напряжении. Ее красота не давала ему расслабиться, заставляя пребывать в состоянии постоянного возбуждения, а ее остроумие, надо признаться, поддерживало в нем неослабный интерес. И все это вместе очень мешало ему сохранять почтительную дистанцию и прохладу в отношениях, которые так выручали его все прежние годы.

Поздно вечером приняв ванну, Дейдре не спешила ложиться в огромную кровать под шелковым балдахином. Она сидела у камина в ночной рубашке и пеньюаре и расчесывала волосы. Надо признаться, уходящий день стал одним из самых худших дней ее жизни, а ведь в ее жизни плохого было куда больше, чем хорошего!

Дейдре чувствовала изнеможение, но спать все равно не хотелось. Снова и снова она задавалась вопросами о том, стоила ли овчинка выделки. И вообще, во имя чего она борется? За что? Из-за чего весь сыр-бор? Может, проще взять и прекратить войну? Смогут ли они с Колдером заключить мир? Неужели они мало причинили вреда друг другу?

В двери напротив тускло поблескивала бронзовая ручка. Эту дверь Дейдре ни разу не открывала. Взгляд ее непроизвольно раз за разом падал на эту дверь. Она по праву требовала от него пойти на уступки, измениться, но, возможно, ей и самой стоит пойти на определенные уступки?

Не дав себе времени на то, чтобы передумать, Дейдре подошла к двери, повернула ключ в замке. Дверь открылась, и перед глазами ее открылась сцена, от которой у Дейдре захватило дух.

За окном стемнело, и в комнате не горело ни одной лампы, ни одной свечи. Свет шел только от мерцающих в камине углей. Мебель темного дерева растворялась в сумраке, и лишь кровать с белоснежным бельем, на котором, как на экране, отражались сполохи огня, была единственным ярким пятном в полумраке. Словно остров посреди моря.

И посреди этой широкой кровати, раскинув руки, спал Колдер. Он был похож на уставшего рыцаря, сбросившего латы. Дейдре пожирала его голодным взглядом. Расслабленное во сне, его тело было поджарым и гибким. Как хотелось ей погладить его по мускулистой груди, по впалому животу и даже пойти дальше, вернее сказать, ниже, вдоль устремленной вниз стрелы из темных завитков…

Колени ее тихо стукнулись о деревянное основание кровати. О, боже! Она, оказывается, прошла через всю комнату к кровати и не заметила этого! Дейдре стояла, не шевелясь, боясь, что Колдер вдруг проснется и увидит, что она смотрит на него…

Дейдре закрыла лицо руками. Вот так гораздо лучше. Теперь, если он проснется, то не подумает, что она вуайеристка или распутница, а между тем стоит немного сдвинуть указательные пальцы в сторону больших, и все прекрасно видно.

Не исключено, что, проснувшись и увидев тебя у своей постели, он не рассердится, а, наоборот, обрадуется. Ты бы обрадовалась.

Ну, да. Хотя кто на кого больше злится? Она на него. Нет, пожалуй, все же он на нее. Он ведь сам сказал, что не желает ее больше видеть.

Колдер пошевельнулся во сне, вытянул одну ногу. Дейдре не сводила глаз с его бедер. Все его тело покрывал равномерный загар. Как такое возможно? Он что, плавал голым в каком-то водоеме у себя в имении? Дейдре представила себе Колдера плывущим голым по озеру в солнечный день. И вот он увидел ее, поплыл к берегу, и вот уже он идет, рассекая воду, и солнце играет на бугристых мышцах, и он улыбается ей…