— Черт, черт, ты мне зубы выбил, — пытаясь выплюнуть их назад, заверещал он.

Кровь вперемешку со слюной радужным фонтанчиком полетела в разные стороны, забрызгав рубашку Яропольцева.

— Фу, как некрасиво, господин Рокотов, — брезгливо поморщился Яропольцев. — Смотри, что натворил. Испортил такую красивую вещь. Пожалуй, придется включить ее в общий счет.

— Какой счет? Что ты мелешь? — шамкал беззубым ртом Рокот, но от оскорблений воздержался.

— Да вот, накопилось тут немного. Перечислять весь список не стану, чтобы не утомлять тебя перед сном, лучше сразу назову сумму. — В голосе Яропольцева сквозил сарказм. — Ты, ДРУГ, задолжал мне, ни много ни мало, пять «лямов». В рублях или по курсу, выбирай сам.

— Ты сдурел, осел?! Откуда у меня такие бабки? — не сдержался Рокот, за что тут же получил новый удар. На этот раз по почкам. Сложившись пополам, он застонал.

— Кому сейчас легко, ДРУГ? — продолжал издеваться Яропольцев. — Разве что принцу Монако? Но ведь он далеко, а я рядом, так что решай, с кем ты: со мной или против меня?

— Послушай, у меня нет таких денег, правда, — сдаваясь, зачастил Рокот. — Но я смогу набрать. Не сегодня. Возможно, в течение недели или даже быстрее. Все, о чем я прошу, это время.

— А вот его-то я тебе предоставить и не могу, — спокойно ответил Максим. — Так что опустошай копилочку, и разойдемся полюбовно.

— Ты слушаешь меня или нет? Говорю же, нет у меня столько! — взревел Рокот, поняв, что немедленно убивать его никто не собирается. — Неделя — и деньги твои. По рукам?

— По рукам так по рукам, — легко согласился Яропольцев и обрушил на бицепсы приятеля целую серию отработанных ударов.

В одно мгновение обе руки Рокота повисли, точно плети. Истерический вопль вырвался из груди, но тут же потонул в жестком ударе, припечатавшем половину лица.

— Еще раз заорешь и отправишься на тот свет. Ты мне веришь? — вкрадчиво проговорил Максим. — Кивни, если понял.

Рокот осторожно кивнул.

— Позволь, я все же объясню, по какой такой причине ты умудрился накопить долг, — удовлетворенно хмыкнув, начал Яропольцев. — Сколько ты продал ампул, дружок? Тысячу? Две? Миллион? Миллиард? А теперь посчитай, скольких невинных людей ты отправил на тот свет. Ладно, не утруждайся. Вижу, арифметические подсчеты сегодня даются тебе с трудом. Давай обозначим эту цифру простым детским словом: до фига. И это по самым скромным подсчетам. Разве я возмущался, узнав правду? Разве совестил тебя или настучал куда следует? Нет. Я поступил с тобой честно. Позволил самому разгребать свое дерьмо. И чем же отплатил мне ты? Молчишь? Правильно делаешь, потому что не придумали еще слово, способное охарактеризовать твой поступок. Вот скажи мне, ДРУГ, не проще ли было дать мне эти сраные пять миллионов? Пусть под процент, пусть в пожизненную кабалу, но ведь мог, если бы захотел. Мог, но не дал. Почему? И снова отвечу за тебя: от жадности. А еще потому, что своей меркой людей меряешь. Не поверил ты, что я готов работать на тебя до кровавых мозолей. И в то, что больше не побеспокою, тоже не поверил. Решил, что, дав один раз, станешь навеки моей дойной коровой. Тут ты просчитался, Рокот. Пожалуй, это был твой самый серьезный просчет за всю твою поганую жизнь.

Яропольцев остановился, поняв, что снова заводится. Нет, так не пойдет. Нужно заканчивать со всем этим дерьмом и выбираться из дома Рокота, да и из города тоже. Он дважды глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться. Рокот наблюдал за ним из-под опущенных ресниц. Один глаз у него заплыл полностью, оставив микроскопическую щелку, второй налился краснотой. Челюсть висела, обнажая разреженный ряд зубов. Руки болтались, как два каната в кабинете физкультуры. «Жалкое зрелище, — отстраненно подумал Максим. Сожаления он не испытывал. Только неимоверную усталость. — Что ж, каждый сам выбирает свой путь».

— Ладно, Рокот, кто старое помянет, тому глаз вон, верно? — вслух произнес он. — Давай заканчивать эту бодягу. Открывай сейф.

— Там нет таких денег, — прошамкал Рокот.

Оттого, что потерял добрую половину зубов, или оттого, что губы распухли до размера гигантского чебурека, слова выходили невнятно. Получилось что-то вроде «ам ет аки ене», но Яропольцев понял его.

— Неважно, отдашь, сколько есть. Не тяни резину, Рокот, ты и так уже выглядишь не лучше актеров массовки из фильма «Ходячие мертвецы». Хочешь уподобиться им полностью?

Этого Рокот не хотел. Превозмогая боль, он добрел до барной стойки и остановился, беспомощно глядя на стену.

— Что такое? — удивился Яропольцев и тут же догадался: — Не можешь поднять руку? Не беда. Я тебе помогу. Мы же друзья.

Он саркастически рассмеялся и, следуя указаниям Рокота, отыскал потайную кнопку. Как и в прошлый раз, панель отошла в сторону, обнажив вмонтированный в стену сейф. Рокот, с трудом складывая губы нужным образом, продиктовал код. Дверь сейфа распахнулась, открыв разочарованному взгляду Яропольцева почти пустое чрево. По сравнению с прошлым разом здесь сейчас лежала сущая мелочь. Он грубо выругался. А Рокот засмеялся противным бабьим смехом и ехидно прошамкал:

— Разочарован, дружок? А ведь я тебя предупреждал.

— Заткнись, скотина! — оборвал его Яропольцев и начал быстро выгребать купюры в заранее приготовленный пакет.

Покончив с этим, захлопнул сейф и молча направился к выходу. На Рокота он даже не взглянул. Тот, победно улыбаясь, провожал его взглядом. Когда ладонь Яропольцева легла на ручку двери, Рокот тихо произнес:

— Знаешь ли ты, что уже покойник, Ярило?

Вышло у него нескладно, выбитые зубы не позволяли говорить четко, но Яропольцев и на этот раз понял. Развернувшись, он насмешливо поднял брови и спросил:

— И что же ты со мной сделаешь, Рокот? Снова забрызжешь кровавой слюной?

— Не я, — делая над собой усилие, чтобы говорить как можно внятнее, ответил Рокот. — Курбан. Ты ведь на его бизнес лапу наложил. Что, неприятная неожиданность, а, Ярило?

Яропольцев внимания не обратил, что он второй раз обратился к нему, назвав старой школьной кличкой. Затылок обдало холодом. Курбан! Неужели? Максим прожил в Челябинске достаточно долго, чтобы знать, кто такой Курбан. Худшего варианта он и представить не мог. С этой минуты и его, и Ольгу можно было смело записывать в покойники. Безнаказанным его посягательство Курбан не оставит. «Может, блефует?» — мелькнуло в голове, но он тут же откинул шальную мысль. Достаточно было одного взгляда на победоносный вид Рокота, чтобы понять, что тот говорит чистую правду.

А Рокот между тем продолжал с тем же ехидством:

— Тебе конец, сявка! Тебе и твоей суке-жене! — И он захохотал во весь голос.

Яропольцев стоял у двери и слушал безумный смех бывшего одноклассника. Наконец он не выдержал, в три прыжка добрался до Рокота и одним точным ударом в висок послал его в нокаут. Рокот захлебнулся собственным смехом, хрюкнул и ничком повалился на пол.