– Каковы шансы найти его?.. – Голос девушки замер. Она несмогла заставить себя выговорить слово «живым».

– Я… – Министр поколебался. – Я не знаю. По его виду былопонятно, что шансы не особенно велики, и непослушные слезы все-таки затуманилиглаза Александры. Она поскорее опустила голову и прижалась щекой К мягкойшерстке Генри, стараясь сглотнуть болезненный ком, сдавивший горло.

Еще четыре бесконечных дня Александра прожила в одном доме сгерцогиней, упорно обращавшейся с ней так, словно она была невидимкой, иотказывавшейся разговаривать и даже смотреть на девушку. На пятый день, стоя уокна спальни, Александра увидела выходившего из дома сэра Джорджа. Слишкомвзволнованная, чтобы выждать хотя бы минуту, она ринулась в гостиную, гдеобычно проводила время старая дама.

– Я видела, как уезжал министр! Что он сказал?! Герцогиня,явно недовольная бесцеремонным вторжением Александры, чуть свела брови.

– Визиты сэра Джорджа вас не касаются, – сдержанно ответиластаруха и отвернулась, без слов давая понять, что приход молодой герцогининеуместен.

Однако эта грубость оказалась последней каплей,переполнившей чашу терпения Алекс. Стиснув кулаки и дрожа от ярости ибессильного отчаяния, девушка объявила:

– Несмотря на все, что вы думаете обо мне, я не безмозглаяпустышка, мадам, и для меня важнее мужа нет никого в жизни. Вы не можете, недолжны ничего скрывать от меня!

Герцогиня по-прежнему продолжала взирать на нее в ледяноммолчании, и гнев Александры сменился мольбами.

– Поверьте, будет гораздо милосерднее сказать правду, чемскрывать ее от меня. Я не могу вынести неизвестности. Пожалуйста, не мучьтеменя. Я не опозорю вас истерикой… Когда умер отец и мама не хотела больше житья в четырнадцать лет взяла на себя дом и хозяйство. А когда скончался дедушка,я…

– Никаких новостей! – рявкнула герцогиня. – Когда я что-тоузнаю, то велю довести до вашего сведения. – Но прошло столько, времени! –выпалила Александра. Пылающий презрением, взгляд старухи пригвоздил ее к месту.

– Вижу, актриса вы весьма способная, невзирая на молодость!Однако перестаньте волноваться за свое благополучие. Между вашей заботливоймаменькой и моим внуком был заключен брачный контракт, который позволит ей житьв роскоши до конца дней своих. Она получила столько денег, что вполне можетподелиться с вами.

Александра оцепенела, раскрыв рот. Ей и в голову неприходило, что герцогиня решит, будто она беспокоится о своем будущем, а не омуже, который именно в эту минуту, возможно, лежит мертвый на дне Ла-Манша!

Онемев от ярости, Александра с трудом расслышала последниеуничтожающие слова герцогини:

– Убирайтесь с глаз моих! Больше ни минуты не желаю выноситьвашей ханжеской физиономии и притворной тревоги за жизнь моего внука! Вы едвазнали его! Как он мог что-то для вас значить?

– Да как вы смеете? – вскрикнула наконец Александра. – Каксмеете сидеть здесь и говорить мне все это? Вы… Вам не понять, что я испытываюк нему, потому что вы отроду лишены каких бы то ни было чувств! Но даже еслиэто и не так, все равно вы слишком… слишком стары, чтобы помнить, что такоелюбовь!

Герцогиня медленно поднялась, угрожающе нависнув надАлександрой, но девушка была близка к истерике, и ничто на свете не помешало быей продолжать бросаться бессмысленными обвинениями.

– Вы представить не можете, что такое для меня его улыбка исмех! И не знаете, что я переживаю, глядя в его глаза…

Громкое рыдание вырвалось из груди Александры, и слезыполились по бледным щекам.

– Мне не нужны его деньги… Я только хочу смотреть в егоглаза и видеть, как он мне улыбается.

К ужасу девушки, колени ее внезапно подкосились, и онарухнула на пол у ног герцогини.

– Только бы увидеть его прекрасные глаза, – прерывистовсхлипнула она.

Герцогиня, казалось, чуть поколебалась, но все же гордоповернулась и вышла из комнаты, оставив Александру в одиночестве оплакиватьболь потери.

Десять минут спустя в комнате появился Рамзи с серебрянымчайным подносом.

– Ее светлость сказали, что вы ослабели от голода инуждаетесь в подкреплении, – объявил он.

Александра все еще сидела на полу, закрыв лицо руками.Выслушав дворецкого, она с трудом подняла голову и смущенно вытерла слезы.

– Пожалуйста, унесите это. Меня раздражает запах еды. ОднакоРамзи, неуклонно следуя приказам герцогини и не обращая внимания на протестыдевушки, поставил поднос на стол и выпрямился. Впервые за все время, чтоАлександра его знала, слуга выглядел растерянным и нерешительным.

– Поверьте, в мои намерения не входит распускать сплетни, –помолчав, сдержанно начал он, – но камеристка ее светлости сообщила, что еесветлость вот уже пятый день почти ничего в рот не берет. Горничная толькосейчас принесла для леди Хоторн обед в малую столовую. Возможно, если бы вы предложилипообедать с ней, то смогли бы убедить ее светлость немного поесть.

– Эта женщина не нуждается в пище, – пробормоталаАлександра, неохотно вставая. – Она не похожа на простых смертных.

Холодное лицо Рамзи стало положительно каменным.

– Я прослужил у леди Хоторн сорок лет! Моя глубочайшаятревога за нее привела меня к ошибочному заключению, что вы тоже испытываете кней некоторое сострадание, поскольку стали членом этой семьи. Прошу проститьменя за неверное суждение.

Он принужденно поклонился и вышел, оставив совершенно сбитуюс толку Александру терзаться угрызениями совести. Очевидно, Рамзи был предангерцогине, хотя девушка прекрасно знала отношение последней к слугам. ВРоузмиде она дважды получила строгий выговор от герцогини за «сплетни сослугами», хотя Алекс всего лишь спросила у Рамзи, женат ли он, а у горничной –есть ли у той дети. Но герцогиня считала любые разговоры с прислугойнепозволительной вольностью, попыткой обращаться с ними как с равными, а это,как запомнила Александра из уничтожающе-язвительной лекции герцогини, простонеприлично. Однако, несмотря на все это, Рамзи, очевидно, волнуется загерцогиню, а стало быть, в душе старухи царят не только гордость и высокомерие.Это предположение потянуло за собой другое, и Александра в изумлении уставиласьна поднос, гадая, уж не хотела ли этим герцогиня показать, что предлагаетперемирие? Еще пять минут назад она не выказывала ни малейшего интереса к тому,поела ли Александра. С другой стороны, поднос может служить недвусмысленнымнапоминанием Александре поскорее взять себя в руки.

Девушка прикусила губу. В ушах зловещим громом отдавалисьслова Рамзи. Пять дней… герцогиня ни крошки не взяла в рот. Александра тожеотсылала еду нетронутой, но она молода, сильна и здорова.