– Мы постоянно жертвуем чем-то, когда эволюционируем как вид. Городская жизнь означала, что мы должны были пожертвовать навыками, приобретенными в дикой природе. Технология означала пожертвование большей частью нашего естественного – нашего физического – движения. Комфорт и удобство исключали все наши способности к решению проблем. Мы построили бы дом, но для этого нужно разрушить все вокруг него. Это странно и немного грустно, но люди делают так, чтобы выживать.

Молчун берет длинную палку и тычет ею в огонь, чтобы подбросить дров.

– Даже не знаю. Может быть, в этом есть какая-то ирония. Чтобы спасти себя от вымирания, мы полностью отказались от нашего мира.

Матильда внимательно наблюдает за Джеймсом, который все еще пристально смотрит в огонь. Он ничего не говорит, и Матильда не мешает ему сосредоточиться.

После продолжительного молчания Молчун моргает и оглядывает лагерь.

– Давай немного поспим, Матильда. Завтра нам предстоит долгий день.

Матильда снова ложится, глядя на дыры в небе.

– Замечательно. То есть «еще больше дороги».

* * *

К полудню они добираются до Ричмонда. Несмотря на усталость, Молчун не хочет задерживаться надолго. В идеале он хотел бы вообще обойти Ричмонд, но в городе есть кое-что, что им нужно: склад для пополнения запасов, который он построил во время войны. Это тайник, который, как он надеется, все еще цел и невредим после всего, что произошло. Проводив Матильду в глухой переулок, Молчун подходит к дверям в украшенное граффити хранилище. Когда двери со скрипом открываются, Джеймс с облегчением видит старый лазурно-синий «кадиллак», локацию которого он оставил в инвентаре. Он также находит тайник с оружием, о котором забыл, и добавляет его содержимое к инвентарю своего рюкзака.

Открыв водительское сиденье, он жестом приглашает Матильду сесть, но, когда пытается завести машину, двигатель глохнет. Не желая встречаться с язвительным взглядом Матильды, Молчун делает еще одну попытку. Ничего. Улыбаясь, Матильда подходит к капоту машины.

– Щелкни, – говорит она.

– Она уже давно без дела стоит.

Закатав рукава, Матильда снова говорит:

– Щелкни, открой капот, дедушка.

Вздохнув и стиснув зубы, Джеймс нажимает на кнопку фиксатора, и Ведьма исчезает за поднятым капотом. Через несколько мгновений Джеймс настроженно слушает, что она делает.

– Подожди, ничего не трогай.

Ее голос доносится с другой стороны откинутого капота, звуча так, словно она держит инструмент в зубах.

– Я знаю, что делаю.

Через минуту капот захлопывается, и Матильда вытирает руки о штаны. Она садится на пассажирское сиденье. С легкой ухмылкой кивает на его руку с ключом зажигания.

– Попробуй еще раз.

Джеймс начинает отстегивать ремень безопасности, хватаясь за дверную защелку.

– И что же ты сделала?

– Ради бога, попробуй!

Уступив, Джеймс поворачивает ключ – и машина с ревом оживает. Матильда удобно откидывается назад. Она уселась на пассажирское сиденье и положила ноги на приборную доску, страшно довольная собой.

– Все в порядке, Джеймс. Я буду твоим Чубаккой.

Скривившись, Джеймс вытаскивает машину из гаража и бормочет:

– R2-D2 был тем, кто починил «Сокол».

Пока «кадиллак» катит по широкой, украшенной памятниками аллее, Матильда смотрит в окно на проплывающие мимо дома и пейзажи. Джеймс бросает на нее быстрый взгляд. Несмотря на ее остроты, вопросы и спорадические улыбки, Джеймс заметил в ней что-то странное со времен Небыляндии.

Последние слова Вирджинии о Ведьме все еще терзают его.

– Я не думаю, что была бедной, – говорит Матильда.

Ее слова застают его врасплох.

– Ты о чем?

Матильда продолжает смотреть в окно на разрушенный город.

– Мое реальное «я». Я не думаю, что была знаменитой или что-то в таком духе, но деньжонки водились в моей семье.

Он не понимает, куда она клонит.

– Хорошо… это ведь хорошо, правда?

– Наверное, – говорит Ведьма, обращаясь к заброшенным зданиям из красного кирпича колониального стиля, мимо которых они проезжают.

Скоро они окажутся на внешних окраинах города.

Молчун решается продолжить:

– А ты, э-э, ничего не поняла насчет своего…?

Теперь, когда браслет Вирджинии был прикреплен к ее руке, Матильда мягко поглаживает кожу.

– Нет, не совсем так. По крайней мере, ничего о моей матери. Я думаю, именно поэтому Вирджинии было легко… – она замолкает, прежде чем продолжить: – А вот мой отец… Я пока ничего не могу сказать наверняка, но… я не знаю. Я чувствую теплоту. А знаешь, я не знаю вообще, о чем это я. Забей. Это тупо.

Она тянет рычаг, и ее сиденье наклоняется, почти полностью откидываясь назад. Матильда молча поворачивается к нему спиной.

– Если ты не против, я просто вздремну.

Ему удается пробормотать что-то в ответ:

– Конечно.

Даже сквозь шум дороги, даже повернувшись к ней спиной, Джеймс слышит, что она тихо плачет.

* * *

Джеймс заезжает на небольшую заправку недалеко от Ньюпорта, чтобы взять топливо и припасы. Вдалеке он видит, как в небе начинается шторм – вихрь данных.

Не говоря ни слова, Матильда вскакивает с пассажирского сиденья и начинает чистить и заправлять машину.

Джеймс тоже выходит из машины и потягивается, пытаясь сообразить, что сказать.

– Тебе… э-э… хорошо здесь?

Матильда моет окно скребком, делая знак «хорошо» большим и указательным пальцами.

– Все о’кей, я в полном порядке.

Джеймс нервно дергает рукой.

– Я имею в виду, если ты хочешь…

Матильда прекращает уборку и поднимает бровь, глядя на него. Джеймс прерывает свой первоначальный ход мыслей, переключаясь.

– Я имею в виду, тебе нужно что-нибудь? Из магазина. Для себя.

Матильда качает головой, и Молчун решает оставить ее. Когда он уже на полпути к магазину, Матильда окликает его:

– Вообще-то, может, ты посмотришь, есть ли у них эти шоколадки с кокосовыми орехами?

Он машет рукой, что понял, и входит в мини-маркет станции обслуживания.

Внутри его встречает владелец мрачного вида.

– Ты, наверное, торопишься, незнакомец. Шторм, должно быть, громыхнет будь здоров. Я только собирался закрыться и уехать в город.

Джеймс видит, что в магазине он один.

– О’кей. Я быстро, но можно мне взять ключ от санузла?