Миссис Браун коротко кивнула, указав внучке на кекс.

Китти вздохнула и взялась за нож. Скругленное лезвие с чвяканьем взрезало шоколад…

Полли вдруг стало жарко. В какое-то мгновение перед глазами все поплыло, кровь застучала в висках и… странное недомогание прошло так же внезапно, как и появилось.

Не осмеливаясь глянуть на подругу, Китти пододвинула к ней блюдце с треугольным кусочком кекса.

Полли развернула его срезом к себе и увидела, что внутри что-то ползает и изворачивается. Что-то длинное, коричневое и тонкое, будто слепленное из влажных колец. С каким-то совершенно странным безразличием она подцепила это нечто ложечкой. Нечто оказалось дождевым червем. А еще кекс был полон полусгнивших листьев.

Полли глянула на хозяйку. Миссис Браун с улыбкой поднесла ложечку с собственным кусочком кекса и извивающимся червем ко рту и, не пережевывая, проглотила его.

В этот миг Полли просто обязана была рухнуть в обморок. Ее должно было стошнить. Она должна была хотя бы застыть от ужаса. Но ничего из перечисленного не произошло. Ее всего лишь посетило легкое удивление – да и оно быстро развеялось.

Равнодушно, словно все происходящее было для нее чем-то совершенно нормальным, Полли отделила ложечкой кусочек кекса, засунула его в рот вместе с дождевым червем и принялась жевать. На ее вкус – можно было чуть-чуть подсластить. Прожевав сухую, скрипучую на зубах землю, она проглотила ее и сделала глоток из чашки.

Где-то в глубине ее души крошечная перепуганная Полли в этот миг истошно визжала и кричала во тьме: «Не-е-ет! Не ешь это! Не-е-ет!», но Полли-на-чаепитии лишь с вежливой улыбкой кивнула пристально следящей за каждым ее движением миссис Браун.

– Очень вкусно. Вы сами отлавливаете червей?

– Разумеется, нет, дорогая! Мистер Горли из второй квартиры добывает перегной на полях за городом. Черви включены. – Полли кивнула, а миссис Браун продолжила: – Прошу вас, дорогая, допейте ваш чай до конца. Все самое вкусное… на дне…

Полли снова кивнула и, машинально поднеся чашку к губам, опустошила ее одним глотком. Ничего особенно вкусного она не обнаружила, но что-то на дне все же было. Что-то крошечное и твердое, словно крошка. От нее запершило в горле, и Полли закашлялась.

Китти глядела на нее со слезами на глазах. Она хотела что-то сказать, но бабушка резко вскинула руку, запрещая внучке встревать, и Китти не осталось ничего иного, кроме как снова опустить взгляд в чашку.

Полли прокашлялась и неловко улыбнулась.

– Прошу прощения.

– Ничего, дорогая. Вы проглотили сердцевину. В каждой чашке чая по рецепту моей мамы есть сердцевина.

Полли ничего не поняла, да ее все эти «сердцевины» сейчас не особо и заботили. Она поглядела на подругу.

– Ты мне совсем не рассказывала о своей прабабушке, Китти…

– Видимо, она просто забыла, – сказала миссис Браун.

– Ничего я не забыла, – буркнула Китти. – Я просто не хотела…

Бабушка нахмурилась.

– Ты себя очень плохо ведешь, Китти, – сказала она строго. – Это неприемлемо!

– Я же ничего такого не сказала!

– Не смей со мной спорить!

– Я и не спорю! Я просто говорю, что Полли, наверное, не захочет…

– Мое терпение лопнуло, юная мисс! – пророкотала бабушка, и Китти сжалась. Она так резко дернулась, словно ожидала, что ее сейчас ударят.

Полли никак на это не отреагировала, но маленькой Полли в глубине души вдруг стало невыносимо, непередаваемо мерзко.

– Ты наказана! – продолжала миссис Браун. – Немедленно отправляйся в свою комнату!

– Я больше не буду! – захныкала Китти. – Не отправляй меня в комнату!

– Ты портишь всем чаепитие. Вон из-за стола, я сказала!

Китти глянула на Полли со смесью стыда и отчаяния, включила свои ролики и покатила прочь из гостиной. Напоследок обернулась и, в отчаянии закусив губу, скрылась в коридорчике. Хлопнула дверь комнаты.

Полли и миссис Браун остались наедине…

Часы на стене начали отбивать десять вечера. Полли уставилась на них во все глаза. В горле засвербело, и она снова закашлялась. Заныли виски. К лицу подступил жар…

– Вам дурно, мисс Трикк? – с лживой заботой поинтересовалась миссис Браун.

– Да… в смысле, нет… не совсем…

– Это, вероятно, из-за чая. Он довольно крепкий.

Полли помассировала переносицу и потерла веки. Легонько качнула головой – та тут же отозвалась болью и странным гулом. Комната будто стала меньше… и еще темнее. Девушка ощутила во рту странный привкус: кислый, гадостный. Что это скрипит на зубах? Она что-то съела? Что произошло? Что происходит?

– И где Китти? – это она уже сказала вслух. – Она ведь только что была тут.

– Моя внучка наказана, – сообщила миссис Браун. – Она очень дурно себя вела, и велела ей отправляться в комнату.

– Наказана? – удивилась Полли. Боль в голове постепенно утихала. – О чем мы говорили?

Она попыталась вспомнить. Вроде бы, они с бабушкой Китти обсуждали старого домовладельца, затем сам дом и мост рядом с ним. Говорили о мистере Драбблоу. А потом Китти принесла чай и…

– Прабабушка… – припомнила Полли.

– Вы выразили желание навестить ее, дорогая, – сказала миссис Браун.

– Да?

Бабушка Китти кивнула и поднялась на ноги.

– Отчего бы нам не пойти прямо сейчас?

Полли встала и покачнулась.

– Очень крепкий чай, – напомнила миссис Браун. – Приятное ощущение, правда? Прошу за мной…

Еще не до конца понимая, что происходит, Полли последовала за хозяйкой в коридор. Одна из выходивших в него дверей была приоткрыта, и в щелочку выглядывала испуганная Китти. Подруга едва заметно качала головой, словно пытаясь предупредить Полли, отговорить ее.

Миссис Браун быстро подошла к комнате внучки и, с силой потянув дверь на себя, закрыла ее, после чего повернула ключ.

Полли покачнулась и взялась рукой за стену. На миг ей почудилось, будто стена колыхнулась под ее ладонью.

Миссис Браун кивнула гостье на темнеющий прямоугольный проем в тупике коридора, в глубине которого виднелись ступени, ведущие куда-то наверх.

– Прабабушка живет на чердаке? – удивилась Полли. Действие чая ослабевало, и ясность мышления уже почти полностью вернулась к ней.

– Я останусь внизу, – сказала миссис Браун. – Подожду вас здесь. Смелее, дорогая.

Полли отчетливо понимала, что следовать указаниям этой женщины не стоит. К тому же перед ее мысленным взором все еще маячило перепуганное лицо Китти. И все же отчего-то ноги сами понесли ее наверх.

На