того, что стоявшая на журнальном столике лампа почти не давала света, и все кругом тонуло в полутьме. На полу лежал истоптанный коричневый ковер, а стены были обиты такого же цвета вельветовой тканью – на одной из них висели фотографии в круглых рамочках, похожие на немигающие глаза, что непрестанно наблюдают за всем, что здесь происходит.

Впрочем, больше Полли заботили другие глаза – те, которые принадлежали бабушке Китти и которые пристально следили за каждым ее движением.

Миссис Браун была практически неотличима от интерьера в своем темно-зеленом платье с цветочным узором – точно такой же тканью был обит и старый гарнитур: диван и пара кресел. Казалось, хозяйка затаилась, слившись с обстановкой, словно хищник в листве, приготовившийся напасть на любого, кто будет столь неосторожен, чтобы приблизиться.

– Добрый вечер, миссис Браун, – сказала Полли.

– Добрый? Да уж, – проворчала миссис Браун и кивнула гостье на пустующее кресло. – Прошу вас.

– Может, мне стоит помочь Китти с чаем?

Тонкие сухие губы хозяйки чуть расползлись в улыбке, колючие глаза при этом вцепились в Полли с какой-то непонятной, плохо скрываемой насмешкой.

– Вы – гостья, мисс Трикк. А моя внучка и сама справится, – не терпящим возражений голосом проговорила миссис Браун, и Полли поняла, что лучше не спорить.

Она подошла и села. И тут же попала в сети. В сети утомительной любезности и дежурного общения, продиктованного манерами, столь же пыльными, как и цветы, растущие в горшках на подоконнике.

– Китти сказала, что вы приехали к нам из Льотомна, – начала миссис Браун, рассеянно теребя кашлатый шарф.

Полли кивнула.

– Приехала в гости к тетушке.

– Я слышала, в Льотомне всегда осень, – пренебрежительно заметила бабушка Китти. – Не люблю осень. Расскажите, чем вы занимались в Льотомне. Внучка, вроде бы, говорила, но я обычно не особо внимательно слушаю ее болтовню.

– Я доставляла открытые письма. Открытки.

– Хм… У нас этим занимаются почтальоны.

– В Льотомне почтальоны доставляют закрытые письма, – уточнила Полли. – Это другая служба.

– Здесь открытки не слишком популярны.

– Да, я заметила. – За все время, что Полли была в Габене, она пока не видела ни одной открытки.

Бабушка Китти закашлялась.

– Как ваше самочувствие, миссис Браун? – спросила Полли, когда та прекратила кашлять и убрала от губ платок.

– О, благодарю, все хорошо. Эта простуда… Сейчас многие болеют…

На лице миссис Браун не было ни следа описанных Китти симптомов. Ни позеленение кожи, ни вены не проглядывали из-за толстого слоя белил. Впрочем, провести Полли ей не удалось: гостья и сама многое могла рассказать о том, как скрывать «нежелательные вещи» (в ее случае синяки и ссадины) с помощью пудры.

– Вы принимаете какие-то лекарства? – спросила Полли. – Я слышала, у вас есть свой доктор. Он что-нибудь советует?

Миссис Браун говорить о болезни явно не собиралась. Она покачала головой и сменила тему:

– Китти тараторит о вас без умолку, мисс Трикк. Только и слышно, какая Полли-из-Льотомна «замечательная» и «невероятная». Признаюсь, поначалу я была очень скептически по поводу вас настроена: понимаете ли, моя внучка совершенно не разбирается в людях, а мне очень не хотелось бы, чтобы кто-то – а уж тем более из Льотомна – оказывал на нее дурное влияние. Но теперь я вижу, что вы вполне… подходящая мисс.

Полли ответила вежливой улыбкой, хотя ей показалось, что это был отнюдь не комплимент.

Повисла тишина.

Миссис Браун смотрела на Полли так, словно пыталась вскрыть ее консервным ножом, и, не выдержав этого взгляда, девушка отвернулась.

Она кивнула на стену, увешанную фотографиями в рамочках.

– Вы позволите?

– Прошу вас, – сказала миссис Браун, и гостья, выпорхнув из кресла, подошла к стене.

Почти на всех фотографиях, застыв в неизменной величественной позе, была запечатлена сама хозяйка. На том или ином снимке, в тени ее неприступного великолепия, присутствовал (иного слова и не подберешь) кто-либо из соседей: Полли предположила, что все это жильцы дома № 12, поскольку фотографии были сделаны у дверей квартир. Ей стало не по себе от этих пустых взглядов и блеклых, лишенных эмоций лиц – жильцы выглядели так, будто их сфотографировали после смерти.

Отдельное внимание Полли привлек сурового вида мужчина в тропическом костюме и пробковом шлеме. В отличие от прочих жильцов, сфотографирован он был явно не в доме, да и вообще не в Габене. Девушка узнала в нем человека с портрета на лестнице.

– Это ведь ваш домовладелец, миссис Браун? – спросила Полли и, когда бабушка Китти кивнула, добавила: – Здесь он в каких-то джунглях…

– О, он много путешествовал, – сказала бабушка Китти с едва уловимой тоской в голосе. – Мистер Джеймс Карниворри… Странствия и исследования были всей его жизнью, а сам он был человеком незаурядного ума, обладал чарующим обаянием и безукоризненными манерами… – истинный джентльмен! Нам его очень не хватает.

– Нам?

Миссис Браун очнулась от своих воспоминаний и грез. Тряхнув головой, она раздраженно глянула на гостью, но все же пояснила:

– Жильцам этого дома, мисс Трикк. Мистер Карниворри был замечательным домовладельцем – он всегда заботился о нашем благополучии. Эта фотография сделана в джунглях Эйлана около двадцати лет назад. После того было еще несколько экспедиций, из последней он уже не вернулся. Трагично. Большая… большая утрата.

– Сочувствую вам, мэм.

– Благодарю.

Полли перевела взгляд на следующую фотографию. На ней не было людей, зато, застыв посреди пустыря в своем мрачном гнетущем одиночестве, там красовался сам дом № 12.

– А давно вы здесь живете? – спросила Полли.

– Я здесь родилась, дорогая. Мы с моей мамой долгое время жили в этом доме одни. Пока однажды в квартиру по соседству не въехал констебль Шнаппер – весьма темпераментный и шумный господин. Слышите?

Полли замерла и прислушалась: из-за стены раздавался сдобренный ругательствами кашель – рваный, натужный и судорожный.

В голове Полли уже почти сформировалась какая-то мысль, касающаяся сказанного миссис Браун о констебле Шнаппере, но бабушка Китти продолжила, и девушка потеряла ее:

– Постепенно дом полностью заселился. На этой стене запечатлены все, кто здесь жил в разное время.

Разглядывая фотографию с домом, Полли заметила на самом краю кадра очертания замершего возле станции трамвайного вагона.

– Трамвай у моста, – задумчиво проговорила она. – Тетушка рассказывала, что когда-то все мосты через