- Я?!

- Реакция твоя.

Развалившись в кресле, я закинула ногу на ногу, болтая тапком, который был мне настолько велик, оказывается, что делал весёлое хлоп-хлоп о мою пятку. Улыбалась, сохраняя молчание, и мечтала с таким же успехом сохранить благоразумие.

Как там в сериале было? « Не стоит недооценивать привлекательность темноты. Даже самая чистая сердцем тянется к ней.  ».© Дневники вампира.

Не факт, конечно, что я сердцем чистая!

Именно сегодня я простила Ника. Не за его характер, поступки и биполярочку, а за себя. Убил и убил. Ладно. Слыша стук своего сердца и видя дракона, что походил на только представившегося, я… захотела, чтобы он не выжил.

Не знаю, сколько я этого хотела, минуту, час или всё это время, но думала об этом постоянно.

Какая-то расплата, принятие и ещё чего-то там, что говорила Масия… Если это оно? Айрис говорил, Ник меня спас, закрыв собой. Вдруг так и должно быть? Насколько кровожадные местные боги? Жизнь за жизнь? Звучит не так уж дико даже для моего мира. Для отдельных стран и континентов, конечно, не исключая и самосуд, но ведь смысла не лишено.

Если это оно? Если вернуть мою жизнь можно, только пожертвовав собой? Ему! Нет? Зачем тогда у меня сердце забилось именно тогда, когда он чуть лапы не отбросил?

...и сейчас бьётся.

Не выдержала:

- Когда он проснётся, а моё сердце остановится, вы сможете записать рецепт прощения богов и возвращения истинных, погибших от рук истинных…

- Я понял…

Воцарилось молчание. Лишь прерывистое дыхание Ника разбавляло повисшую тишину. Оборотень решил зарекомендовать себя хорошим хозяином. Гостеприимным, во всяком случае.

- Сейчас попьём чай или кофе. Я сделаю бутерброды. Ты хорошо себя чувствуешь?

Я? Я чувствую себя так, будто Ник на меня надышал, и я заразилась его биполярочкой. Я рада. И я расстроена. Почти счастлива. И подавлена.

- Есть точно не хочу. А вот выпить… - философски протянула я, поправив тапки на ногах и встав с кресла. Даже сидеть спокойно не получалось. Шило в попе мешало, ноги несли куда-то. Как-то двигаться, что-то делать, чем-то заниматься, лишь бы не оставаться один на один с собой.

- Тебе бы помыться. - попытался разрядить обстановку Ай, зазвенев чашками и кофейником.

- Да я уже привыкла. Потом.

Мыться, это что? Мыться — это остаться наедине со своими мыслями, а они у меня такие, что хоть вешайся. Возможно, чуточку позже.

- Ник оклемается? - стараясь придать голосу беззаботности, поинтересовалась я, заняв место за столом.

Признаться, я и смотреть на него не могла спокойно.

- Оклемается. А это выглядит провокационно, Лена. - со вздохом проговорил оборотень. - Это… противоестественно, но связь восстановилась.

- Что? - тряхнув головой, я проследила за взглядом оборотня, отдёрнув руку от груди. - Ой. Ты об этом. Не могу не трогать свою грудь. Удивительно, как… Каким это незначительным казалось раньше. Ну, бьётся сердце и бьётся. Делов-то. Даже не билось. И что? Да ничего. Не давили никакие тишина и холод в груди, понимаешь? А сейчас… Оно так тарахтит, так тарахтит. Не поверишь, но именно сейчас это ощущается неестественным.

Высказавшись, сложила руки на коленях, чтобы опять себя не лапать, и уставилась на них немигающим взглядом. Страшно. Привыкать страшно. Да и вообще. Это нечестно.

- Ты злилась, рассказывая, о том, как Ник пытался воскресить отца. Почему? - отвлекать — не конёк оборотня. Совсем не его.

- Это не нормально. Иногда с произошедшим нужно смириться, а не вот это всё.

- Странно это слышать от тебя. - по-доброму усмехнулся Ай, поставив передо мной чашку кофе. - Кофе пойдёт?

Кивнула, закатив глаза и сцепив пальцы в замок.

- Наверное, лишь моё мнение может быть единственно значимым. Я знаю, что это такое. Не верю, что это могло бы хорошо кончиться. Не с некромантом, так с императором бы что-то обязательно пошло не так. Умер... и умер.

Айрис сел напротив меня, ограничившись чашкой кофе. Подозреваю, проявляя солидарность к гостям. К гостье, что не хочет есть. Или не может есть.

- Я не особо думал на эту тему раньше, Лена. - поморщившись, произнёс оборотень, грустно усмехнувшись: - Возможно, лучше вернуться с последствиями, чем не вернуться вовсе. Многое можно изменить, исправить, сделать. Почувствовать…

- Знаешь ли, нет. - от его прожигающего взгляда стало неуютно. Как бы опять в храм ни потащил. Смотрит, чуть ли не облизывается. Даже голос и тот поменялся. Тягучий-тягучий стал. - Я не верю.

- То есть, ты бы не отказалась, упокой тебя кто-то безболезненно и мгновенно? Навсегда?

Вот дубинушка. Тупой, как камушек. Меня? Упокоить? Да сейчас же.

- То есть, - агрессивно рыкнула я, вцепившись в чашку, - Я за естественный образ смерти! Но это вовсе не значит, что чуть что, нужно в склеп бежать и лапки на груди складывать. Получилось как получилось. Буду разбираться. Это же не специально и не умышленно было сделано. А Ник на полноценное воскрешение нацелился. Даже видя меня, он не задумался о том, станет ли рад отец такому возвращению. И не будет ли оно хуже? Я не знаю. Он, подозреваю, тоже. Вот ты знаешь, как эти камни покойников воскрешают? Может, они забегают по вашей империи и человеческие мозги жрать начнут?

- Можешь говорить что хочешь, - хохотнул оборотень,ненадолго прикрыв глаза ладонью и отсмеявшись, - Но ты живее всех живых. Ты очень необычная девушка.

Блин… Гаденько так сделалось. Как сердце не билось, так орал, что меня упокоить нужно, что я умертвие, нежить и опасна для их империи… а сейчас я опять необычная девушка.

Терпеть ненавижу лицемеров. Ох и жучара, а!

Две недели спустя...

Таскаться по окрестностям Дориона, я вам скажу, занятие не из лёгких даже для нежити. Дело даже в самой местности, что встречала нас странными поселениями и деревнями. Дело во мне и в моей компании.

С тех пор как очнулся Ник я… умираю. Я чувствую приближение чего-то необратимого и ужасного каждую минуту.

Моё сердце опять не бьётся. Волосы превратились в настоящую солому. Даже хвалёные маски и масла Миллиуса, что Айрис прихватил, покидая академию, не помогали. Кожа... вообще отдельная тема. Ужасный цвет. Даже не бледный, а какой-то сероватый, что ли.

...не воняю, и на том спасибо.

Хоть с когтями и своей гибкостью, удачно гармонирующей с липкостью к поверхностям, разобралась. Хватает злости. Обычной злости. Выйти из себя и… здравствуй, новая я. Ещё одна я. Ну и, конечно, куда же без реакции на светлых. Это словно инстинкт самосохранения, вынуждающий не прятаться, а соблюдать условно безопасную дистанцию и угрожающе шипеть, обозначая своё положение и недовольство.