Композитор! Столько надежд и перспектив связано с этим странным названием… Композитор умов и душ!

Именно из-за его возможностей, использованных Библиотекарем, я здесь.

Вины я не чувствую. Этот юный человек, так искрящийся эмоциями, так сильно запутавшийся в мыслях и действиях, одновременно вызывает у меня признательность и раздражение, поскольку он силен, а я слаб. Он молод, а я…

Мертв.

Сразу после пробуждения я был крайне немощным – способным разве что на краткие вмешательства, на язвительные комментарии. Я был похож на блоху, забравшуюся в ухо слона. Это очень странное ощущение, вызываемое странными наблюдениями; они заставляли меня выбираться наружу, подобно тому как железный лом выковыривает камни на поле. Эти стимулы – корабли Предтеч, Дидакт собственной персоной, арена, где некогда содержался Изначальный и откуда он был выпущен.

Как же Предтечи допустили такую глупость? Неужели нарочно?

Удивительная это штука – родство с эмоциями мальчишки. Эмоциями, безусловно, человеческими, но отделенными от моего «я», как выяснилось, десятью тысячами лет истории.

Я помню те последние часы, проведенные в Цитадели Чарума.

Среди выживших на Чарум-Хаккоре – плененных, раненых, умирающих – медленно и печально шествовала Библиотекарь. Ее сопровождали другие творцы жизни и множество летающих машин.

Когда нас укладывали возле стены Цитадели – в сотни рядов, простирающихся за границы моего размытого зрения, – Библиотекарь останавливалась рядом с каждым, наклоняясь и даже приседая, чтобы поговорить. Поистине странно, что столь простое лицо с тонкими чертами может казаться неимоверно красивым.

Она сочувствовала нам всем сердцем, а ее помощники облегчали нашу боль.

Может, это была иллюзия, как абсурдная вера мальчишки в то, что Библиотекарь касается нас при рождении. Но отказываться от этого воспоминания я не намерен.

Рядом с ней стоял огромный Дидакт, мой заклятый враг на протяжении пятидесяти трех лет непрерывной войны. Он не состарился. Предтечи живут очень долго; людские жизни похожи на мерцающее пламя свечи, угасающее на фоне их неколебимых факелов.

Хотя с нас сняли форму, желая стереть всякие следы наших личностей, Дидакт все же отыскал меня, лорда-адмирала, того, кто противостоял ему дольше и успешнее, чем кто-либо другой. Наклонившись и сложив руки, как молящийся перед алтарем, Дидакт сказал:

– Мой лучший противник, Мантия принимает всех, кто упорно живет и защищает младших, кто строит, борется и растет, и даже тех, кто доминирует – так, как доминировали люди, – жестоко, без мудрости.

Но для всех нас наступает время, подобное этому, когда Домен стремится утвердить наши сущности, и для тебя это время пришло. Знай же, безжалостный соперник, убийца наших детей, лорд-адмирал: скоро мы сразимся с врагом, с которым встретились и которого одолели вы, люди. Этот вызов будет брошен Предтечам и многим другим… И мы боимся.

Вот почему ты и тысячи твоих сородичей, хранящих знание о том, как люди защитили себя от Потопа, не отойдете в мир иной навечно, чего я желал бы для равного мне воина, а будете внедрены в генетический код новых людей.

Это не мое желание. Все обусловлено мастерством и волей моей спутницы жизни, моей жены, Библиотекаря, кто видит в извилистых потоках живого времени намного больше, чем я.

Поэтому вы будете унижены еще раз. Это значит, что люди не окончат свое существование здесь, а смогут вновь восстать и бросить вызов. Люди всегда в первую очередь воины.

Но за что и с кем они сразятся, мне неизвестно. Боюсь, что время Предтеч подходит к концу. В этом мы с Библиотекарем согласны. Обрети же утешение в данной вам возможности, воин.

Утешение так и не пришло. Если мне предстояло снова восстать и сразиться, то я пожелал бы еще раз помериться силами с Дидактом! Но они с Библиотекарем ушли дальше, двигаясь вдоль несчетных рядов побежденных. Машины творцов жизни – дивное изменчивое присутствие Композитора в разнообразных формах (механизм это или живое существо? Я так и не разглядел) – освещали наши искалеченные тела синими и красными лучами, создавая узоры на коже, и мы один за другим расслаблялись и прекращали дышать, испуская нашу бессмертную волю.

Я утратил восприятие времени, как и все прочие ощущения.

И сейчас я снова жив, и я в теле мальчишки. Место, где я нахожусь, – неизвестная крепость Предтеч. Оружие невообразимой силы.

Какое-то время я лелеял надежду найти союзника внутри старика по имени Геймлпар, у которого была красивая темная кожа моего народа. Но он умер прежде, чем была установлена какая-либо связь. Девочка, его внучка Винневра, похоже, не несла в себе призраков.

Но вот ирония: тот, кто так долго был другом для этого юнца, моего сосуда, – маленький человек с морщинистым лицом и белоснежными веками, – хранит в себе последний образ моего самого презренного противника среди людей, которого я винил во всем случившемся, включая поражение на Чарум-Хаккоре. Как мы умудрились сойтись вместе? Как Юприн Юприкушма очутилась в этом щуплом существе?

По крайней мере, я знал ее. Она жила в одно время со мной и была моей ровесницей. Мертвецам не положена такая роскошь, как ненависть. Узы с прошлыми эмоциями тонки и хрупки.

Настороженно отказавшись от былых разногласий, мы говорили друг с другом долго, пока наши носители не вернули контроль над своими телами, и вот что я помню даже сейчас.

За сорок лет до последней из войн между человечеством и Предтечами Юприн Юприкушму вызвали к темной границе Галактики, когда там был обнаружен небольшой планетоид, внутри которого очень давно некие разумные существа – возможно, самые ранние Предтечи – заточили Изначального.

Именно Юприн, изучавшая этот планетоид, обнаружила капсулу с Изначальным, пребывавшим в затянувшейся спячке, едва живым даже по меркам того, что собой представляет его жизнь. Именно она признала Изначального достойным интереса объектом, самым древним из найденных нами биологических артефактов, и перевезла его на Чарум-Хаккор.

Чарум-Хаккор! Величайший кладезь реликвий Предвозвестников, целый мир с артефактами этой загадочной расы. Вдохновляемые нерушимыми руинами, люди веками превращали его в место средоточия человеческого развития и прогресса.

Именно здесь, на Чарум-Хаккоре, Юприн и ее исследовательская команда нашли способ вернуть Предвозвестника к жизни, а после заключили его в капсулу, чтобы сдержать его зловещую силу. Здесь она подвергла первым допросам древнее существо, вновь ставшее пленником.

Тогда мы еще не знали, хотя некоторые и подозревали, что Изначальный был одним из Предвозвестников, возможно, последним из своей расы.

Сведения, полученные от Изначального, вызвали процесс деморализации нашей культуры. Именно утечка тех удивительных ответов привела к нашему окончательному падению.

Этот блестящий успех – умопомрачительная передача разрушительного послания – опорочил, осквернил все прежние достижения Юприн.