Гонконг был построен на деньгах. И я как раз подходящий человек, чтобы их потратить.

Отель был одним из лучших на острове. Сверкающее творение современной архитектуры, взлетавшее на сорок этажей вверх, откуда открывался ошеломляющий вид на гавань до самого Коулуна. Я не могла поверить своей удаче. Что такая девушка, как я, делает в таком месте? От изумления у меня потекли слюнки.

Разбирая вещи, я размышляла, что подумали бы обо всем этом мои мужчины. Ник Руссо наверняка не заметил бы ничего вокруг, так как был бы занят под одеялом игрой в «спрячь китайскую палочку». Джо утащил бы меня в ближайший гоу-гоу-бар, чтобы я выучила пару соленых словечек на кантонском диалекте. Даг бы организовал фирму по продаже автомобилей на первом попавшемся участке земли и потратил бы кучу наличных на роскошное оформление салона. Том… черт, до сих пор больно о нем думать… Том бы отвел меня на крышу и танцевал бы со мной в лунном свете, нашептывая на ушко, что ноги у меня стройнее, чем у телки абердин-ангусской породы. А Фил? С Филом мне было бы лучше всего. Жаль, что его здесь нет. Мы бы завалились в ближайший бар, пили коктейли до рассвета, познакомились бы с кучей новых людей, а потом весь путь до дома танцевали бы танго.

Тут я вспомнила, что обещала позвонить ему, как только приеду, и сказать, что со мной все в порядке. Я поискала в сумочке электронный органайзер. Правда, я жуткая воображала? Черт, и куда он подевался? Не могла же я его потерять — только разобралась, как эта проклятая штуковина работает. Я вывернула наизнанку всю сумку, но безрезультатно. Черт, черт, черт! Он пропал. И теперь мне никак не связаться с Филом! Я знала, что он переехал в комнату в квартире другого американца в Шанхае, но не помнила ни номера, ни адреса. Даже если я и знала бы адрес, это было бы бесполезно: в Шанхае все равно нет нормальной справочной службы. Проклятие! Придется вернуться в первый же отпуск и найти его.

На туалетном столике я заметила письмо, адресованное мне. Сердце подскочило: наверное, весточка от Фила! И если Бог есть, там должен быть его номер телефона. Я разорвала конверт. Окрыленное сердце вернулось на место: письмо было не от Фила, а от моего нового босса, австралийца по имени Питер Флинн. Он просил аудиенции в девять часов завтрашнего утра для «вводной беседы». Это что еще за чертовщина? Что и куда он будет вводить? Я представила, как он сидит за столом: в одной руке щипцы, в другой — шприц для эпидуральной анестезии.

Я решила нанести ознакомительный визит в мой новый клуб «Азия». Надела наряд, который, как я надеялась, еще не вышел из моды: черное мини-платье с золотой молнией от груди до бедра и черные шпильки, похожие на цирковые ходули. Волосы я забрала высоко наверх, так что они стали похожи на перепеченное безе.

Глядя в зеркало, я не знала, хорошо я выгляжу или плохо. Я так давно не выходила в цивилизованный мир, что не знала, что в моде, а что нет. Но пусть я даже оказалась бы среди тех лохушек, кто красит глаза голубыми тенями, носит подплечники и наряды из серии «лучше умереть, чем надеть такое», — мне было все равно. Я в Гонконге, в конце концов, а не в Милане.

Я спустилась в подвал. Песня Б-52 «Любовный шалаш» направляла меня, как ракету, реагирующую на тепло. У входа меня подозрительно оглядели вышибалы. Может, все дело в платье? Неужели молния разошлась и открыла миру мое оплывшее тело? Я огляделась, но остальные люди вроде не паниковали и не бежали в ужасе к выходу. Нет, молния уж точно на месте.

— Чем могу помочь? — спросил один из лбов. За две секунды я оглядела его с головы до кончиков пальцев ног. Шесть футов два дюйма, темные волосы, стрижка под ноль. Карие глаза с ресницами, которыми можно помешивать чай. Квадратная челюсть. Загорелый, белые зубы — ровные коронки. Сломанный нос. Дважды сломанный. Широкие плечи, выпуклые мышцы груди. Накачанный пресс (конечно, пресс его я не видела, но это можно было понять). Стройные бедра. Задница — как два соединенных вместе мяча для регби. Этому парню можно было сниматься для рекламы пищевых добавок, картинка «после». И чем он может мне помочь? Дайте-ка перечислю. Хотя вряд ли мне удастся надолго оттащить его от зеркала. Я показала ему ключ от номера:

— Я живу в отеле.

Он изучил ключ и неохотно пропустил меня. Интересно, в чем проблема? Почему он смотрит на меня так, будто я украла этот ключ и пробралась в клуб под ложным предлогом? Я прошла мимо него, изображая безразлично-надменный вид, хотя, вероятно, выглядела всего лишь угрюмой и раздраженной.

Заказав джин-тоник, я встала у бара и оглядела зал. Огромное квадратное помещение, величину которого акцентируют колонны. Рассчитано примерно на триста человек. В центре — танцпол, окруженный хромированными перилами, отделяющими зону от столиков и стульев на возвышении. По трем сторонам — ряды высоких столов, вокруг каждого — по шесть барных табуретов. С четвертой стороны — чил-аут: кожаные диваны и мягкие табуреты у низких стеклянных столиков. Барная стойка тянется вдоль стены слева от входа; напитки можно взять напрямую или заказать у официанта. Зал гудит. Клиентура, судя по всему, красивые люди из гонконгской богемы; я внезапно почувствовала себя гадким утенком, который остался без пары на школьной дискотеке.

Среди женщин в основном стюардессы. Это можно было понять по тому, как они дефилировали взад-вперед, синхронно покачивая бедрами и мило улыбаясь. Такое ощущение, что сейчас мне предложат товары дьюти-фри и проводят к трапу.

Мужчины в основном были в костюмах («Босс» и «Армани»), на запястьях — шикарные тяжелые часы, которые перевешивали и заставляли их хромать. Они сосредоточенно не спускали глаз с пивных бутылок, чтобы не пролить ни капли на ботинки от «Гуччи». Надеюсь, зеркала в туалете достаточно большие, иначе грозит разразиться драка за место у раковины: всем же хочется проверить модную щетинку и нагеленную прическу. Эти люди были пластиковые, как коробочки для хранения продуктов. Сложите расходы, затраченные ими на косметику, и сможете купить небольшой остров. Итак, мы имеем кучу народа с кучей денег и безупречным стилем. У этого клуба большой потенциал. Я обратила внимание, что среди персонала в основном иностранцы: двое вышибал в зале, четверо у двери. Те, что стояли внутри, были окружены стайками девочек, пускавших слюнки, как бабульки на концерте Барри Манилоу. И почему женщин так тянет к вышибалам? Стоит нарядить их во фрак и дать им работу, и они начинают ходить, как Джон Уэйн, становятся непробиваемыми и неотразимыми для женщин. Я не понимала, в чем прелесть. Если бы мне хотелось день и ночь пялиться на огромное волосатое тупое животное, я бы купила плюшевую гориллу.

Переведя взгляд на дверь, я остановилась на Адонисе, который встретил меня у входа. Он смотрел на меня со смесью презрения и легкой насмешки в глазах. У меня что, трусы видны? Или во флюоресцентном цвете перхоть на плечах видна?

Мои раздумья прервал звук бьющегося стекла. Я развернулась и увидела сильно перебравшего парня, который был весь мокрый и выковыривал засахаренные вишенки из волос. На него кричала возмущенная стюардесса, похожая на Сандру Баллок. Жалко такой хороший коктейль! Я уже хотела подойти и подсказать адрес ближайшей химчистки, но тут вмешался Адонис. Он стремительно пересек зал, словно охотница за мужьями, увидевшая карточку «Американ Экспресс», и спокойно отвел озадаченного пьянчужку к ближайшему выходу. Я была поражена. Как правило, вышибалы врываются в зал, словно боксеры, бросающиеся на противника в первом раунде.