— Почему Кей? — спросила я.

— Красавчик, и со мной классно в постели, — с хитрой улыбкой произнес он.

Я рассмеялась:

— А я-то думала, что это просто Кен или Кевин.

На самом деле Кей должно было означать «Крутой диджей», подумала я, глядя, как он заводит толпу, в точности зная, какую мелодию поставить следующей, чтобы поддержать нужную атмосферу. Он играл классическую комбинацию старых записей «Мотаун», соула семидесятых, ритм-н-блюза и хип-хопа.

Я оглядела зал. Вышибалы-жиголо снова взялись за свое, заигрывая с девочками почище, чем Род Стюарт на девичнике. Бармены по-прежнему занимались своими преступными делишками и систематически осушали ту часть спиртного, что не продавалась. К концу вечера я осталась довольна, вполне контролируя ситуацию. Все вполне излечимо: пара мелких операций по удалению опухолей — и пациент будет практически здоров. Все самое важное есть: куча людей, тратящих кучу денег; потрясающее музыкальное оформление; классное помещение и, не считая пары нежелательных личностей, компетентный персонал.

В конце вечера я попросила сотрудников остаться и угостила всех выпивкой. Они опять собрались на диванах в углу, а я села за стойку на противоположном конце зала, на виду, но вне пределах слышимости. Сначала я подозвала троих жуликов-барменов. Они подошли, шагая медленно: мешала тяжесть наворованного в карманах. Протянув каждому конверт с недельной зарплатой, я сказала, чтобы они забирали свои пальто. Один начал громко протестовать. Я тут же прекратила его крик.

— Видите ту мигающую лампочку в углу? — Я указала на детектор дыма в потолке на противоположном конце стойки. — Это камера, и все ваши сегодняшние махинации записаны на пленку. Можете уйти тихо, или я вызову полицию и дам им посмотреть запись. Что выберем?

Они вылетели из зала, не дожидаясь, пока я закончу эту фразу.

За ними последовали любители выпить на халяву. Они подковыляли ко мне, пытаясь двигаться по прямой, но у них это отчаянно не получалось. Я повторила историю с видеокамерой, раздав им зарплату и телефон «Анонимных Алкоголиков».

Потом пришла очередь любвеобильных охранников.

— Ребята, если хотите весь вечер заигрывать с девочками, вступите в клуб «Кому за тридцать».

Они пришли в шок, но на удивление быстро оправились.

— Да брось ты, крошка! Поэтому этот клуб и пользуется такой популярностью: девочки слетаются на нас, как пчелы на мед. Давай мы пригласим тебя куда-нибудь и покажем наши рекомендации, — с ухмылкой предложил один из них.

— Интересное предложение, но я предпочитаю мужчин, которые думают мозгами, а не членом. Вы с вашими рекомендациями можете проваливать и впредь используйте их по назначению.

Они поникли. Не думаю, что им когда-либо отказывали раньше.

Какая ирония, подумала я. Я — сама мисс Самоконтроль, Спокойствие и Собранность, когда дело касается работы, но как только речь заходит о личной жизни, у меня внутри все так же спокойно и холодно, как на кухне в китайском ресторане.

Я подумывала, как бы мне слезть с барного табурета и не сломать шею, когда ко мне подошел Адонис (теперь я выяснила, что его зовут Сэм Мортон, он родился и вырос в Лондоне, служил в армии и ему двадцать семь лет).

— Решил сам подойти, прежде чем меня подзовут. — Прямо и смело. Мне это в мужчинах нравится.

— Как мило. И почему, как ты думаешь, я захочу с тобой разговаривать?

Он удивился:

— Ну, вчера вечером…

— Сэм, в этом платье даже я сама приняла бы себя за проститутку. Я не собираюсь увольнять тебя лишь потому, что решила нарядиться, как статистка в порнофильме. Это моя ошибка, а не твоя. Мне просто обидно, что за вечер я не получила ни одного предложения!

Он замолчал, а потом сверкнул жемчужно-белыми зубами. Ему бы в рекламе «Колгейта» сниматься.

— Теперь давай вернемся к остальным. Поможешь мне убедить их, что я не собираюсь отправлять всех в ближайший центр по безработице.

Он явно расслабился и последовал за мной к остальным. Я налила всем выпить и подняла тост.

— За «Азию»!

— За «Азию», — повторили они с облегченным и довольным видом.

Я поймала взгляд Сэма, и он мне подмигнул. О черт, подумала я, опуская голову и снова чувствуя то знакомое покалывание: мои соски подмигивали ему в ответ.

В первые две недели работы в клубе я пыталась разобраться, как устроен бизнес, наладить контакт с постоянными клиентами и завоевать доверие и уважение персонала. Управлять заведением было довольно просто. Проблем почти не возникало, почти каждый вечер клуб был заполнен до предела, и после той первоначальной чистки с персоналом не было неприятностей.

Я наняла двух новых охранников — ненормального серфера из Австралии по имени Зик и Кени, необычайно высокого для китайца кикбоксера, уроженца Гонконга. Я поставила их на дверь с Сэмом и Хью, нагловатым валлийцем, обладавшим неиссякаемым запасом детских шуточек.

Дерека и Джима, двоих перекачанных шотландцев-бодибилдеров, я переставила внутрь, предупредив, что, если они хотя бы обменяются телефонами с гостями, то месяц не получат зарплаты. И это сработало. Они неусыпно стояли на страже, словно коммунистические пограничники.

Единственной проблемой было подыскать жилье. Цены на аренду квартир в Гонконге были астрономические. Однокомнатная квартира, в которой через десять минут у меня возникла бы клаустрофобия, здесь стоила столько же, сколько поместье с оленями и журчащим ручейком у нас в Шотландии. В отеле мне предоставили щедрую сумму на аренду, но я все равно не могла найти ничего по душе.

Как-то вечером я обдумывала эту проблему, стоя у входа и глядя на ежевечерний парад посетителей «Азии». Мои мысли прервал Сэм:

— Ну что, Карли, когда мы с тобой пойдем на свидание?

Что? Да этот парень прямолинейнее летящей пули.

— Что ты сказал?

Он повторил свой вопрос. И передо мной нарисовалась дилемма. Видите ли, в управлении персоналом есть один неписаный закон, называемый кодом ННТС: Никогда Не Трахайся с Сотрудниками. Я всегда придерживалась этого кода с религиозным рвением, так как повидала слишком много людей, которые, нарушив его, остались без работы, одинокими и озлобленными. Игра не стоила свеч. В результате я хоть и старалась поддерживать близкие отношения с сотрудниками, моя личная жизнь всегда оставалась в стороне.

— Мы никуда не пойдем, Сэм. Почему бы тебе не сосредоточиться на двери вместо того, чтобы думать о своей личной жизни?

Краткий и равнодушный ответ. Но я вдруг засомневалась. С одной стороны, меня поразила его прямота: сама мысль о том, что мужчина берет управление на себя, превращала меня в покорную влюбленную девчонку. С другой стороны, его дерзость меня возмутила. Как смеет он предполагать, что его начальница прыгнет к нему, стоит ему щелкнуть пальцами? Проблема в том, что я не могла определиться, какая из сторон перевесит.