– Думаю, Павел Евгеньевич даже не узнаетоб исчезновении данного индивидуума, – печально ответила я, – упьяницы нет ни кола, ни двора, ни родственников, кто о нем волноваться станет?Плохо, конечно, в столь юном возрасте на тот свет уходить. Но мы совершимгуманный поступок. Лучше сразу умереть от пули, чем годами мучиться от циррозапечени.

– Уговорила, – кивнул Макс, –ну, Николаша, советую тебе заказать свиную шейку в тесте.

– Почему? – заикнулся врун.

– Это самое калорийное иголовокружительно вредное блюдо в меню, бьет желудок наповал. Но тебе-то нет нималейшей необходимости заботиться о собственном здоровье, – проникновенносказал Макс и снова вынул пистолет, – кушай без угрызений совести,перевариться не успеет.

– Коляска стояла на лужайке, –зачастил Коля, – около мертвой бабы. Я к речке шел, утро было, скокавремени, не скажу, у меня часов нет.

– Тебя на свадьбу не пригласили, –уточнила я.

Коля приосанился:

– Враки! Я там главным был.

– Женихом? – усмехнулся Максим.

Алкоголик обиженно засопел:

– Нет. Вера Петровна с Михаилом Данилычемвсех соседей из частного сектора позвали, с трех улиц, а еще приятелей измногоэтажек пригласили, и даже с Москвы люди приехали. Посуды горы, воды многонадо, я им ведра таскал. Вера Петровна велела повсюду налить: в бак, в летнийдуш, во фляги. Я вспотел, к колодцу бегавши, а потом она меня на кухнеугостила, от души водки налила, мяса навалила, пирога не пожалела и сотняшкуотсчитала.

Вспоминая тот, крайне удачный для него день,Николай заулыбался. Отлично поев и напившись до полнейшей потери памяти, онзаснул. Проснулся от жажды. Голова гудела, тело чесалось, руки-ноги казалисьчужими. Для профессионального выпивохи состояние удивительным не было, и Колярешил применить давно испытанное средство: прыжок с мостков в речку. Холоднаявода всегда быстро приводила пьянчужку в чувство. Охая и ахая, Николайпотащился по тропинке, дошел до кустов, окаймлявших лужайку, и неожиданноуслышал тихий женский вскрик, потом протяжный стон. Коля присел за кустами иосторожно высунулся наружу. Он подумал, что на полянке пристроилась парочка, ирешил понаблюдать за чужими сексуальными упражнениями.

Но картина, развернувшаяся перед его глазами,совсем не походила на эротическое действо. На лужайке стояло кресло на колесах,около него топталась женщина. В руках у нее чернел какой-то предмет.

– Пистолет? – не вытерпела я.

– Похоже, – тут же согласилсяалкаш, – черный, слегка вытянутый, с круглой блямбой.

– Глушитель! – оживилась я. –Продолжай.

– Баба его на траву положила, –вещал Николай, – вытащила из кармана платок и давай коляску тереть! Совсех сторон обработала, потом оружие прихватила и деру.

Коля сразу понял, какую удачу послали емудобрые ангелы, и ринулся к повозке.

Только добежав до места, парень увидел в траветело женщины с кровавой раной вместо лица. Коля сталкивался с трупами, но этотшокировал даже его. Николай вцепился в коляску и увез ее прочь. В милициюон, естественно, обращаться не стал, а когда мы с Максимом пристали с вопросом:«Где добыл кресло на колесах?», на ходу придумал версию про помойку в овраге.

– Опиши внешность той женщины, –приказала я.

– Так я испугался разглядывать, –честно признался бомж. – Костюм приметил, красивый, светлый, в розах, итуфли новые.

– Я об убийце говорю.

– Не разобрал, – удрученно сообщилНиколай, – ну... такая... в общем, как все!

– Из ларюхинских? – спросил Макс.

– Э... не скажу, я больше на коляскупялился, – признался алкоголик, – обрадовался жутко, боялся, что бабаее увезет, а она оставила.

– Мда, – крякнул Максим, – то,что Нину Олеговну убили, мы и так знали. Хорошо хоть теперь можно сузить кругподозреваемых. Смело отбрасываем мужчин. Надо перешерстить женщин, таких, вобщем, как все. Думаю, лет за двадцать мы справимся с этой задачей. Пошли,пусть себе жрет.

– Погоди-ка, – протянула я, –помнишь, где мы сначала увидели Николеньку?

– В лавке с мобильниками, – кивнулМаксим.

– Вроде ты приобрел аппарат под двесимки, – вкрадчиво сказала я Коле.

– А че, нельзя? – набычилсяалкоголик. – Если опять про деньги спрашивать будешь, то не старайся,здесь секонд-хенд, продают неновые трубки.

– Иными словами, ворованные, –подытожил Максим.

– Меня к ним вам не пришить, я купитьпришел, а не сдать, – резонно заметил пьяница.

Я подняла руки:

– Спокойно. Лично меня не интересует, гдеторговец разжился дешевыми аппаратами, я готова верить, что он скупает унаселения за бесценок испорченные мобильники, чинит их и продает. Но скажи,Коля, у тебя много друзей?

– Есть парни, – кивнулНиколай, – Мишка, он по вагонам ходит, Лешка-грузчик.

– Вы часто встречаетесь, любите навещатьдруг друга, поздравляете жен с праздниками? – не успокаивалась я.

Коля повернулся к Максиму:

– Она дура? Или издевается?

– Отвечай, ханурик, – рявкнулМакс, – потом позубоскалишь, если, конечно, зубы у тебя в живых останутся.

Я скосила глаза на партнера. «Зубы вживых останутся» – удивительно емкое выражение.

Николай съежился.

– А че? Ниче. Мишка спит в пустом гараже,Лешка при магазине ночует, постоянных баб у них нет.

– Зато, наверное, есть сотовыетелефоны? – предположила я. – На безлимитном тарифе с международнымроумингом?

Коля поковырял ногтем между передними зубами.

– Не, они живо трубки пропьют. Да и комуим звонить?

– Правильный вопрос, – одобрилая, – а тебе зачем телефончик?

Алкоголик вздрогнул:

– Разговаривать.

– С кем? – не успокаивалась я.

– С друганами, Мишкой и Лешкой, –неудачно солгал Николай.