– Как могла ты так поступить, Ксанетия? – вопросилс гневным упреком бог дэльфов. – Как могла ты сотворить такое?

– То случилось лишь в продолжение нашего союза, оВозлюбленный, – ответила дэльфийка. Сефрения была немало озадачена тем,насколько интимные отношения связывали Ксанетию с ее богом. – Ты же иповелел мне оказывать всяческую помощь Анакхе, а поскольку он любит Сефрению,принуждена была и я достичь с ней согласия. Когда же мы с нею переступили черезстаринную вражду и научились доверять друг другу, взаимное уважение и общаяцель смягчили привычную нашу неприязнь, и в душах наших, подобравшись тайно инепрошенно, сменила ее любовь. Сердцем своим отныне признаю я ее любимой моейсестрой.

– Это отвратительно! Не смей более звать так в моемприсутствии это стирикское отродье!

– Как пожелаешь, Возлюбленный, – смиренно ответилаКсанетия, опуская голову. Но тут же вздернула подбородок, и ее внутренний светзасиял ярче. – Однако будет сие угодно тебе или нет, но в глубинедуши своей буду я по-прежнему звать ее сестрой!

– Ты готов выслушать нас, Эдемус? – осведомиласьАфраэль. – Или тебе нужно еще пару столетий, чтобы всласть побиться вистерике?

– Ты наглая девчонка, Афраэль! – обвиняюще бросилон.

– Знаю. Это и делает меня такой обаятельной. Ты хотя бызнаешь, что Киргон стремится заполучить Беллиом? Или ты так долго играл всалочки со звездами, что уже понятия не имеешь, что творится в мире?

– Веди себя прилично, – строго сказала ейСефрения.

– Он мне надоел. Вот уже десять тысяч лет он лелеетсвою ненависть у груди, как больного кутенка. – Богиня-Дитя критическиоглядела нестерпимо сияющего бога дэльфов. – Кстати, Эдемус, весь этотфейерверк не производит на меня ни малейшего впечатления. Я и сама бы могла такоеустроить, да только мне лень.

Эдемус вспыхнул еще ярче, и его оранжево-красный искристыйореол почернел.

– Как занудно, – вздохнула Афраэль. – Извини,Ксанетия, но мы попросту зря тратим здесь время. Беллиому и мне придетсяуправляться с Клаалем собственными силами. Твой занудный бог и так ничем несумел бы нам помочь.

– Клааль?! – воскликнул Эдемус.

– Что, мне удалось завладеть твоим вниманием? –Афраэль хихикнула. – Теперь ты меня выслушаешь?

– Кто сотворил сие? Кто вновь призвал в мир Клааля?

– Ну уж во всяком случае не я. Дела Киргона как будтошли на лад, и тут Анакха нанес ему поражение. Ты же знаешь, как Киргон любитпроигрывать, вот он и начал нарушать правила. Ну как, согласишься нам помочьили еще сотню эпох будешь сидеть в сторонке и дуться? Давай, Эдемус, думайпобыстрее! – прибавила она, нетерпеливо пощелкивая пальцами.

– Решайся, не медли. У меня, знаешь ли, времени вобрез.

***

– С чего это вы решили, будто я нуждаюсь влюдях? – осведомился Нарстил, тощий, почти скелетообразный арджунец сжилистыми руками и впалыми щеками. Он восседал за столом под раскидистымдеревом посреди разбойничьего лагеря в глубине арджунских джунглей.

– Ты занимаешься рискованным делом, – пожалплечами Кааладор, оглядывая лагерь. – Ты воруешь мебель, ковры и гобелены.Это значит, что ты устраиваешь налеты на деревни и уединенные поместья. Тебеоказывают сопротивления, а стало быть, всякий раз не обходится без ранений исмертей. Половина твоих людей ходит сейчас с повязками, и наверняка послекаждого дела ты оставляешь за собой пару-тройку мертвецов. Вожак разбойниковвсегда нуждается в людях.

– Только не сейчас.

– Это я могу устроить, – зловеще заверил егоБевьер, мелодраматически проводя большим пальцем по лезвию локабера.

– Послушай, Нарстил, – продолжал Кааладор примирительнымтоном, – мы ведь видели твоих ребят. Будь откровенен – ты набрал в шайкуместных лоботрясов, которые попались на воровстве кур либо угнали у кого-токоз. Тебе чертовски недостает опытных людей, а мы как раз из таких. Твоилоботрясы выхваляются друг перед другом, изо всех сил стараясь выглядетьопасными бандитами, но на самом деле убийство у них не в крови, и потому-то онипопадают в беду, едва начинается драка. Для нас убийства – дело привычное. Этонаш хлеб. Твоим юнцам еще нужно друг другу что-то доказывать, а нам – нет.Ордей знает, чего мы стоим, – иначе бы он не написал тебе этогописьма. – Глаза Кааладора слегка сузились. – Поверь мне, Нарстил,всем нам будет жить намного проще, если мы будем работать на тебя, а не откроемсвою лавочку по соседству.

Нарстил явно потерял часть своей самоуверенности.

– Я подумаю, – сказал он.

– Валяй. И не помышляй о том, чтобы устранитьконкуренцию в зародыше. Твои молокососы с этим не справятся, а вот мне придетсявсерьез на тебя обидеться.

***

– Прекрати немедленно! – шикнула Сефрения насестру, когда они вчетвером шли по крытым улицам Дэльфиуса к дому Кедона.

– А Эдемус это делает, – огрызнулась Афраэль.

– Это его город и его народ. В гостях так поступатьневежливо.

Ксанетия бросила на них озадаченный взгляд.

– Моя сестричка пускает пыль в глаза, – пояснилаСефрения.

– Вовсе нет! – фыркнула Афраэль.

– Вовсе да, Афраэль, и мы обе хорошо это знаем. Мы ираньше не раз спорили об этом. Прекрати, говорю!

– Я что-то ничего не понимаю, – созналасьКсанетия.

– Это потому, что ты привыкла ощущать ее присутствие,сестра, – устало пояснила Сефрения. – Она не должна так открытощеголять своей божественной сутью, когда находится среди приверженцев другогобога. Это в высшей степени невоспитанно, и она это знает, а делает так лишьзатем, чтобы позлить Эдемуса. Удивляюсь, как это еще она не сравняла с землейвесь город или не подожгла солому на крышах излучением своей божественной сути.

– Ты говоришь отвратительные вещи, Сефрения! –упрекнула ее Афраэль.

– Так веди себя прилично.

– Не буду. Эдемусу можно, а мне нет?

Сефрения вздохнула, закатив глаза.