Версаль и Рамбуйе

Апрель 1739 года

Король уже не в силах скрывать то, что очарован мною и испытывает влечение. С самого начала никаких тайных встреч в темных коридорах, как было у них с Луизой. Наши отношения – это не альковный секрет. Он открыто искал моего общества и даже никогда не извинялся перед Луизой за то, что изменил своей привязанности. Я тоже извиняться не стала: не моя вина, что король заскучал с ней и хочет быть со мной.

Конечно, она продолжает оставаться его любовницей, и он часто проводит с ней ночь. Она же такая знакомая, а я теперь знаю, что король из тех мужчин, которые цепляются за привычное и неизменное. В Версале даже праздники становятся рутиной: постоянно звучит одна и та же музыка, ставят одни и те же одинаково смешные комедии или исполненные драматизма трагедии. Если во что-то играют, то играют в каваньоль. Раньше Людовик предпочитал кадриль, но в этом году это каваньоль, и только каваньоль. Не понимаю, почему так, но это нравится королю.

Вернее, он думает, что ему это нравится.

Как только я выйду замуж и упрочу свои позиции, я отошлю Луизу из Версаля. Но пока, не стану отрицать, она чрезвычайно полезна. Шесть лет – это значительный срок. Она близко знает короля, его душу и тело, и я могу бесконечно расспрашивать ее о том, что ему нравится, а что нет. Хотя я уверена, что меньше всего ей хочется откровенничать о своем возлюбленном, Луиза не может никому отказать. В Версале неумение сказать «нет» – огромный недостаток. Здесь все постоянно что-то выпрашивают, и Луиза тратит слишком много времени, исполняя желания окружающих, и при этом всегда слегка хмурится. Это ужасно раздражает. Я имею в виду, что меня раздражает то, что к ней постоянно обращаются с просьбами, хотя выражение ее лица тоже вызывает раздражение. Иногда я вмешиваюсь, чтобы положить конец приставаниям; говорят, что кровь не водица, и, когда люди проявляют неуважение к Луизе (а такое случается сплошь и рядом), они оскорбляют и меня тоже. А я этого не потерплю.

Вот, например, только вчера Жилетт, герцогиня д’Антен (которую Луиза считает своей подругой, но на самом деле мне кажется, что их связывает нечто большее, чем дружба), ворвалась в наши покои и попросила на время фарфоровую печь Луизы. Она уверяла, что ее собственную задел один из псов ее супруга и та упала, разбившись вдребезги. Луиза, которая сама пользовалась печкой, чтобы подогревать нам шоколад и кофе, уже собралась было отдать печь, но вмешалась я, заявив, что нам и самим нужна печь, не меньше, чем ей, поэтому мы не можем одолжить ее.

Но я радуюсь, что мне Луиза тоже не может отказать. Я беззастенчиво расспрашиваю ее о короле, и она смиренно отвечает. Она поведала мне, что из всех цветочных запахов король предпочитает запах гвоздики. Что он по-настоящему счастлив только во время охоты – то утро, когда ему удалось убить двадцать оленей, остается одним из его самых любимых воспоминаний. Что из всех европейцев больше всех он ненавидит австрийцев. Она рассказывает, как он восхищается своим прадедом, хотя и не хочет быть на него похожим, поэтому поклялся никогда не признавать своих внебрачных детей (хотя, насколько Луизе известно, таковых у короля пока нет, а она уж точно от него не рожала). Она говорит мне, что он не любит вонючие сыры, особенно вонючие сыры из Нормандии. А еще ненавидит, когда пудра с волос осыпается на одежду. Но больше всего он не выносит неловких ситуаций.

Кроме того, она рассказала мне, что у короля бывает плохое настроение и случаются депрессии, что он боится смерти и трепещет при мысли о том, что может попасть в Ад. Боится своих размытых воспоминаний, когда был еще крошкой и потерял всю семью, – эти воспоминания до сих пор преследуют его. Ему было всего два года, когда его родители и старший брат умерли один за другим от кори, и только благодаря вмешательству своей гувернантки он выжил. Мадам де Вентадур до сих пор жива, и король невероятно ей предан.

– Он навещает ее каждый день, – важно заявляет Луиза, – даже когда на охоте.

– Ах да, я встречала эту женщину в черном.

– И графиня де Тулуз тоже ему дорога, он считает ее своей матерью, которой у него не было.

– Вот как.

Луиза всегда взахлеб говорит о доброте графини, о ее добрейшей душе, но я лично невзлюбила ее с первой встречи. Король часто ужинает в ее покоях, и я ловлю на себе ее подозрительные взгляды самки-медведицы, исполненные настороженности и опасения.

– И его нельзя никогда ни о чем просить, – предостерегает меня Луиза, глядя в мою чашку с кофе.

Мы вместе сидим у нее в салоне. Король как раз занят – с визитом прибыли турки. Мне нравится требовать у Луизы что-то невозможное – просто забавы ради. Сегодня я сказала ей, что мне ужасно хочется отведать кофе со вкусом апельсина, не могла бы она найти немного для меня? В Версале это новое увлечение, но такой кофе ужасно дорогой, и его чрезвычайно трудно достать. Я прихлебываю сладкое угощение и прошу Луизу отдать мне оставшийся в коробке кофе, чтобы я могла отослать его Диане, – наша сестра будет просто счастлива.