– А что-то было?

– Ну, естественно. Это же корабль для солидных людей. Разные безделушки с жуткой энергетикой, украшения опять же. Что б ты знал, сырые креофиты фонят не больше хорошо ограненного брюлика или, например, заправленного бронеглайдера. Ну, на бронеглайдерах тут никто не ездил, а представляешь, на что способна пожилая миллионерша в неглиже, когда ей предлагают еще и фамильное ожерелье снять? А?! Ну, словом, шуму было много, но, во всяком случае, перетрясли всех, и камушков тут, по всей видимости, нет. Но три с лишним сотни камней, это – сам понимаешь. Поэтому мы с тобой на законном основании можем хорошо провести время до Розы и обратно.

– Ну, проверяли-то наверняка только на входе? А кто до того проскочил?

– А никто не проскочил. С момента, как люк на грузовике открылся, и до того, как тут все перекрыли, два часа прошло с четвертью. Спецтранспорт никто, кроме высокого руководства, не пользовал. Да и то они на нем только туда прикатили, а обратно, насколько знаю, никто не торопится, поскольку им же надо будет к Консулу заглянуть на доклад. Так что наше с тобой непосредственное начальство осталось за самых главных. Так вот, без спецтранспорта более или менее быстро выбраться оттуда можно только по трассе, а, сам понимаешь, на наших трассах особо не разгонишься. Чистой езды до города, а потом до вокзала, ребята посчитали, ну никак не меньше ста минут, остается сколько? Правильно – тридцать пять. А ведь стрелку надо было спуститься на землю и, прежде чем по минам пройтись, еще груз успеть отдать. По самым скромным подсчетам еще минут пять долой, осталось тридцать, а за эти полчаса ни одна иностранная собака на борт «Лотоса» не поднялась, это точно. Удача, конечно. Наших, так сказать, отечественных собак всех турнули за милую душу. Ты б слышал, какие тут тексты один уважаемый сенатор выдавал. Как узнал, что «по важным государственным причинам» не судьба ему на «Лотосе» покататься, очень расстроился и давай критиковать, пофамильно так, и исполнительную власть, и законодательную, со знанием дела… Не был бы он сенатором, думаю, его прямо на месте повязали бы за оскорбление патриотических чувств с особым цинизмом, да еще в общественном месте…

– Бог с ним, с сенатором. Я сейчас к капитану шел за списком. А ты ведь – уже от него?

– На. Держи, – Штимер, морщась, протянул конверт, – ни черта там нет, но для отчета пригодится. Я только одного не понимаю – как эти иностранные ребята собственные фамилии выговаривают?! Это же уму непостижимо, по столько букв в одно слово натыкивать … Я уж не говорю о лунитах.

– Кстати, ты слыхал – один лунит пропал ночью?

– О как! Интересно. В сводке не было.

– Не было. Это мне Фрам сегодня рассказал, пока мы с ним в лифте на работу ехали.

– А кто?

– Кто-то из диспетчеров. Отправился в сторону Большого Лабиринта да и сгинул.

– К Большому Лабиринту? – Штимер вытащил и задумчиво повертел в руках мнемокристалл. Биллинг тем временем достал из конверта список пассажиров. Некоторые фамилии в самом деле поражали обилием согласных и общей длиной, но инспектор терпеливо водил пальцем по серебристой поверхности листа и нашел, наконец, кое-что интересное.

– Штим, тебе ничего не говорит эта фамилия?

– Это которая?

– А вот, под номером восемьдесят семь.

– Крнгут… м-м-м… ну, не важно. Ничего не говорит. Даже не читается.

– Как раз важно. Крнгутгроссвор’лорд Леопольд Вун, Четвертый атташе посольства Розы.

– Ну, и?..

– И мне он знаком. Вун был замешан в аферу с депозитами обезличенных шедевров, и здорово замешан. Помнишь: всем желающим предлагалось класть принадлежащие им предметы искусства на депозит, а через год получать назад больше и не хуже по качеству.

– Это как?

– Гм. Это же громкая афера была. Ты мог вложить одну из своих картин… Я знаю, что у тебя нет, но предположим – кто-то не такой дремучий. И вот, по договору он отдает свою живопись, площадью, скажем, полтора квадратных метра в раме, с остаточным ресурсом еще на двести часов экспозиции, а через год…

– Будь у меня такая штука, я бы сразу продал.

– Не сомневаюсь… Ладно, другой пример – ты мог вложить пятиразовую запись вок-группы класса «Два А», например своих любимых «Коматозников», а через год получить уже семиразовую запись не обязательно «Коматозников», но того же класса.

– Ни фига себе. И кто-то повелся?

– Многие. Это ж как наугад в фонотеке записи брать, только бесплатно да еще с прибытком.

– И что? Атташе – строитель этой грязной пирамиды?

– Представь себе. Но вышел сухим и чистым. Исключительно скользкая личность. Мы с Фрамом даже поцапались из-за него в свое время. Так что нам с тобой есть смысл познакомиться с ним поближе.

– Нет уж, уволь, сам знакомься. На «Лотосе», например вот, группа туристок с Голубого Кольца путешествует, я лучше с ними познакомлюсь. Лично, – Штимер захохотал своим лошадиным смехом и хлопнул Биллинга по плечу, – айда, погуляем по кораблю, я о нем столько слышал, а попасть и не мечтал. Ты знаешь, сколько билет стоит? Между прочим, я как раз в каюту того сенатора заселился. Пойдем, покажу.

– Не торопись, мы только взлетели.

– Да? – Штимер повернулся к экрану. Внизу, окутанная тонкой шелковистой дымкой, величественно поворачивалась сине-желтая планета. – Смотри, как красиво, а, Бил?

Но Биллинг мало интересовался космическими красотами, он опять внимательно изучал список.

– А что за ребята с Большого Погана?

– Черт их знает. Не встречал раньше.

– Как раз по твоей части публика.

– Не преувеличивай. Я знал вполне приличных поганцев.

– Капитан поздравляет вас с успешным взлетом, – сообщил возникший на пороге стюард. – Следующий пункт посадки – Роза. До точки перехода наш корабль будет идти с ускорением, равным ноль девяносто пять нормального. Ориентировочное время перехода – двадцать два часа пятнадцать минут по бортовому времени. Приятного полета.

– Ладно, – Биллинг аккуратно уложил список во внутренний карман. – Потом досмотрю. Пойду проверю, как там мои обустроились. Давай, до связи.

– Э! Погоди, – Штимер встряхнул рукой, и из-под манжета скользнул браслет, – ты как собрался связь держать?

– Телеком дома забыл?

– Ничего я не забыл. А ты вот, темный, как три часа ночи. Не работают здесь никакие телекомы. Тебе пассажирский браслет дали? Дали! Вот в нем все есть, чтоб поговорить.

– Ага. И как мне твой позывной узнать?

– Да как обычно. Давай чокнемся, – Штимер аккуратно приложил свой браслет к браслету Биллинга. – Ну вот. А управление тут вроде стандартное. Так что, если что, звони.

– Разберемся на досуге.

– Ну ладно, я – к туристкам. Если соскучишься, ищи меня среди них. Сейчас только, кое-что выясню.