Вскоре Фарос увидел впереди два ковыляющих силуэта. Минотаврс повреждённой ногой хромал ещё сильнее, оба раба тяжело дышали и знали, чтосмерть близка. На ужасном общем Сахд неоднократно говорил им, что попытавшихсябежать ждёт только смерть. Для более верной иллюстрации своих слов начальникчасто просил вернуть только головы беглецов, которые и выставлял на пикахвокруг лагеря. Это не удерживало рабов от попыток бежать, ведь, по правдеговоря, терять им было нечего.

Фарос заколебался. На мгновение ему захотелось оставить этихглупцов на волю судьбы, пусть закончат жизнь в животе гигантской ящерицы.«Другие смогли уйти гораздо дальше, а может, и вернуться домой», — презрительноподумал он. Но запах свежей крови врагов вновь подстегнул его, заставив впервыеза долгое время рассмеяться.

Показались людоеды, и минотавр, осторожно пригибаясь, началподкрадываться к ним со стороны того, который держал на толстом поводкедёргающуюся ящерицу. Охотники не спеша подходили для расправы. Один из рабовзаметил Фароса и, удивлённо открыв рот, принялся следить за его движением.Людоеды проследили за его взглядом и тоже увидели минотавра.

В этот момент Фарос оскалил зубы и прыгнул.

Язык ящерицы метался из стороны в сторону, ощущая ароматпойманного в ловушку и испуганного мяса. Не успел погонщик развернуть хищника,как на спину мередрейка приземлился разъярённый минотавр. Толстое чешуйчатоетело смягчило посадку, но удержать дубину Фарос не смог — оружие взвилось вверхи по дуге отлетело почти к ногам беглецов. Один из рабов со вспышкой надежды вглазах немедленно ловко схватил её.

Огромный мередрейк громко взревел от неожиданности. Он билсяи вырывался из рук людоеда, стремясь избавиться от неведомой твари, котораяустроилась у него на спине. Мощный взмах хвоста пришёлся прямо по охотнику, иоглушённый людоед отлетел в сторону.

Другой людоед с зажатым в руке видавшем виды человеческиммечом попытался подскочить к Фаросу, но вертящийся мередрейк не подпускал его ксебе. Минотавр изо всех сил старался удержаться, сжимая руки на чешуйчатомгорле, ящерица прыгала и извивалась под ним, но напрасно. Раб с дубиной перешёлв наступление, ожесточённо размахивая новоприобретённым оружием передрептилией, что ещё больше мешало животному сосредоточиться на наезднике.Воображая, что его руки лежат на горле Сахда, Фарос все крепче сжимал пальцы,заставляя мередрейка хрипеть и плеваться.

Внезапно удар кнута ожёг плечо минотавра — это погонщикящерицы пришёл в себя и теперь старался достать его издалека. Он жестокохлестал Фароса, металлические грани на концах хвостов кнута глубоко уходили вплоть. Боль захватила минотавра, но она была знакома и привычна — он имелвозможность долго практиковаться в стойкости, закалённый Сахдом и егоприспешниками.

Мередрейк продолжал скакать и крутиться, отчаянно ищаспасения от удушья. Фарос старался давить так, чтобы заставить ящерицуповернуться назад, к своим хозяевам, и ему это удалось. Монстр дёрнулсянесколько раз и развернулся — в этот миг минотавр немного ослабил захват и чтоесть мочи воткнул пальцы в огромный глаз твари, который лопнул, окатив рукуФароса кровью и слизью. От ужасного зловония он едва не потерял сознание.Ящерица заревела ещё громче, извиваясь от страшной боли, и тут погонщикхлестнул её, выкрикивая неведомые минотавру команды. Он явно старался заставитьтварь напасть на раба с дубиной, который становился опасным.

Обезумевшее от боли и удушья животное рявкнуло и кинулось напогонщика, в один миг разворотив его грудь страшными ударами лап. Фароснемедленно прекратил душить мередрейка и отпрыгнул как можно дальше, стремясьизбежать удара хвостом. Другой людоед, до этого нелепо размахивавший тяжёлыммечом, не решаясь напасть, кинулся к упавшему товарищу. Ощутивший свободу зверьяростно зашипел и угрожающе уставился на него здоровым глазом. Минотавр с дубинойбросился в атаку, но Фарос жестом остановил его.

Выживший охотник только теперь осознал, в какомзатруднительном положении оказался. И тут он совершил последнюю — смертельную —ошибку, повернувшись и бросившись бежать. Хищная ящерица только этого и ждала.Тронув лапой бездыханное тело погонщика, мередрейк окинул минотавров яростнымвзглядом, а затем с невероятной скоростью пустился в погоню за улепётывающимлюдоедом, подскакивая и извиваясь на ходу.

Опустив дубину Фароса на землю, минотавр повернулся и пошёлпомочь лежащему на песке товарищу. Фарос немедленно вооружился вновь, готовясьпродолжить свой путь.

— Кто ты… — начал было один из рабов, но Фарос лишь хмуропосмотрел на него, пресекая не только вопросы, но и любые звуки вообще. Онвскарабкался на ближайшую скалу и пронаблюдал за удаляющимся мередрейком, затемпоудобнее переложил дубину и собрался лезть выше.

— Валун не сможет забраться туда! — проговорил здоровыйминотавр.

— Тогда вы двое останетесь здесь, — пожал плечами Фарос.

Бывший раб хотел горячо возразить, но тот, кого звалиВалуном, зашевелился и сказал:

— Я… я смогу, Гром.

Фарос уже полез вверх. Через некоторое время он остановилсяна большом выступе и посмотрел вниз. Гром медленно поднимался, фактически тащадруга на себе. На широком лице Грома застыла яростная гримаса — он не собиралсясдаваться.

— По крайней мере, — сказал он Фаросу, задыхаясь, — дай емухоть руку!

Отложив оружие, Фарос помог втянуть Валуна на выступ. Когдатуда влез Гром, он перевёл дух и спросил:

— Ты понимаешь, что делаешь? Надо было выбираться из ущелья…

В этот момент над скалами разнеслись громкое шипение иотчаянный крик, Фарос довольно улыбнулся:

— Прекрасно, что людоед не выжил. Теперь, когда придутостальные охотники и увидят останки, им всё будет понятно — мередрейки частонападают без предупреждения на своих погонщиков.

— А нас он потом не будет выслеживать? — насторожённоспросил Гром.

— Ну, у него пока забот полон рот, — мрачно пошутил Фарос.

Он повернулся и принялся взбираться дальше, взяв немноговосточнее.

— Приготовиться к повороту! — кричал пузатый Маграф, капитанимперского корабля «Щит Донага», команде и солдатам Морского легиона, яростножестикулируя. Пять золотых колец, свисавших у него из уха, символизировализахваченные или уничтоженные под его командованием суда мятежников. Сейчаскаждый на борту понимал, что капитану страшно хочется продеть сегодня вечером ишестое. — Никакой пощады!

Раздался другой голос — более повелительный, но с меньшейжаждой крови: