И он снова прыгнул, и снова к следующей желтой звезде, намеренно оставляя центр галактики за кормой.

Этот восьмой прыжок ничем не отличался от предыдущего, и тогда Кирилл понял, какую миссию взвалил на себя. Он прыгал и прыгал. От звезды к звезде, от одного желтого солнца к другому. Если бы компьютер корабля с математической точностью не фиксировал его прыжки, Кирилл давно сбился бы со счета.

Через один стандартный земной год его корабль выдал такое сообщение:

«Переход номер шестьдесят восемь от порта приписки. Створ пробойника пространства раскрылся корректно. Целостность оболочки корабля после прыжка – 92,9 процентов. Энергетические резервы пробойника составляют 7 полных процентов. Готовность к следующему прыжку через десять стандартных суток. Удаленность от Солнца неизвестна. Состояние здоровья пилота удовлетворительное.»

Кирилл понял, что корабль стареет и время на восстановление энергии увеличивается. За следующий год он прошел еще сорок звездных систем. Желтые солнца мелькали перед глазами пилота бесконечной желтой полосой, сменяемых почти однотипных звезд. Планеты звездных систем мелькали нескончаемой чередой, никчемных непригодных для жизни пустынных и иных миров. Но нигде, ни разу ему не попадались следы людей, как, впрочем, и следы других инопланетян.

В течение последующих лет Кирилл обследовал еще двести семнадцать систем с желтыми звездами.

Его миссия давно превратилась в изощренную психологическую пытку. Он любил музыку, но музыки не осталось на его корабле. Он пытался петь сам, но не умел. Он хотел читать книги и стихи, но и этого сокровища не имелось в памяти его любимого Искателя. А самое страшное было в том, что в огромных, при этом пустых базах звездолета не сохранилось ни одного изображения Земли. Это раздражало Кирилла. Он уже почти не верил в ее существование. А вот разных солнц было в избытке. Желтые светила, так похожие на родное солнышко не переставали манить, в надежде оказаться тем самым, заветным Солнцем, первым, единственным и настоящим.

А еще он скучал о людях.

Когда он впервые пошел в дальний поход без экипажа, он так радовался этому. Он радовался статусу мастера-одиночки, гордился этим. А теперь…

Теперь Кирилл отдал бы душу за возможность разговаривать с собеседником или оппонентом, да и просто слушать другого, пускай постороннего человека – великое счастье. А еще он скучал о женщинах, но запрещал себе о них думать. В какой-то момент он понял, что просто мечтает увидеть детей, просто счастливых милых детишек, ибо дети – это надежда на будущее, счастье и обретение смысла. Ведь по сути все, что мы делаем и достигаем, чем-то жертвуем, и за что-то сражаемся только ради них – наших детей.

Кирилл жалел, что у него нет детей. Ведь он так ничего и не успел в своей жизни. А годы улетали и улетали в движении по бесконечной пустоте галактического лабиринта.

И все-таки однажды ему повезло. Через десять лет скитаний он нашел настоящее сокровище!

В свой юбилейный триста пятидесятый прыжок он обнаружил то, на что не надеялся даже в самых сокровенных мечтах души. Он, подобно золотоискателю, руками просеивал и просеивал через сито бесконечный поток солнечных систем, в надежде обнаружить драгоценное зерно.

И он нашел.

Нет, он обнаружил не золотую крупицу и даже не крупный самородок. Эту находку можно было сопоставить с миллиардами миллиардов бриллиантовых карат.

В очередной планетарной системе, в которой своя собственная желтая звезда хороводила двумя десятками разнообразных объектов, нашлась та, о которой все Человечество грезило испокон веков с самых незапамятных времен.

Кирилл обнаружил нетронутый голубой мир с прозрачной атмосферой и чистым теплым воздухом, с жидкими морями и океанами настоящей чистой воды, с растительностью и животным разнообразием. Пилот не мог оторвать взгляд от круговоротов циклонов, он просто не мог насмотреться на вновь открытый мир – такой похожий и такой прекрасный.

Основные параметры новой планеты практически не отличались от Земли. У нее была чуть меньше масса, а в атмосфере чуть-чуть больше кислорода, на два процента ниже углекислого газа, а инертных газообразных компонентов бортовой детектор просто не обнаружил.

Системы приземления на планеты земного типа у «Искателя-10888» не было, поэтому Кирилл с горечью кружился на низкой орбите, собирал и фиксировал данные. Он картографировал поверхность и накапливал разнообразную информацию о континентах, океанах, реках, атмосфере, магнитном поле планеты и… лунах.

– Да! – радостно воскликнул Кирилл. – Здесь есть даже своя собственная Луна! Даже две прекрасных Луны! На безопасном расстоянии! Это просто чудесно! Полный двойник родной Земли!

Действительно, эта шикарная планета имела два естественных спутника – большую серебристую ледяную красавицу и ее песчаную золотистую сестрицу. Первая была больше настоящей Луны, а вторая чуть меньше, но значительно удаленнее.

– Боже! – закрыл лицо руками уставший пилот. – Теперь на моем борту две великих тайны! А за те десять лет, что я болтаюсь в космосе, я так и не смог найти дорогу домой, к людям, к Солнышку.

Пилот целую неделю откладывал новый старт, и наконец с великой тоской он наконец-то решился покинуть этот галактический оазис, наполненный водой и жизнью. Теоретически он, наверное, смог бы посадить свой корабль на ровную площадку на поверхности этой планеты, но это была бы последняя посадка в его жизни. Его Искатель наверняка разрушился бы, даже если бы он остался жив. Тогда он оказался бы один на этом необитаемом острове и возможно навсегда.

Поэтому ему надо было идти дальше – в самый главный поиск всей своей жизни. Его священная миссия – донести собранные знания людям, но виски Кирилла уже давно покрылись изморозью седины, волос на голове отчетливо поубавилось – проявились залысины, а он все еще не мог найти путь домой.

За десять лет его затянувшегося полета, он научился многому. Он облазил свой любимый корабль от самой верхней точки до двигательного основания в поисках все чаще возникающих неисправностей. Теперь он доподлинно знал, зачем тот или иной инструмент в его мастерской.

Он научился всему, но он не знал, что впереди его ожидали еще восемь томительных лет пути.

Пилот становился старше, изнашивался корабль и полное уныние иногда охватывало Кирилла.

Восстановление энергии звездолета после подпространственного прыжка происходило с каждым годом все дольше и уже достигало стандартного земного месяца, а емкости энергии уже никогда не заполнялись более чем на семьдесят процентов.

Прыжки становились все короче и короче, а выход из створа в нормальную Вселенную все опаснее и рискованнее.

И вдруг Кирилл заболел.

Его медицинская бортовая подсистема работала исправно, но она предложила использовать снотворное и транквилизаторы, что не понравилось пилоту.

С каждым днем он